Цитаты из фильмов

— Вот так мы отдыхаем, Джонни. А душе хочется чего—то другого... — Билли... — Светлого, большого... — Что ты сказал? Светлого, большого? — Да. — Так ведь за этим я сюда пришёл! У тебя есть белая простыня? — Джонни, Джонни... — Да нет, ты меня неправильно понял!

Хватит дергаться, Коля, сядь.

Я тебе тоже могу рассказать откровенно: я — пастор. Эти рубли — пожертвование Ему. Ну… осталось немножко…

Вернется он, честное слово, вот увидите. Вспыльчивые и ревнивые быстро отходят.

— Что они кричат? — Продают. — Что продают? — Всё продают.

Строго на севэр, порядка... пятидесяти мэтроу, расположен туалэт типа «сортир», обозначенный на схэме буквами «Мэ» и «Жо».

А вы думаете, нам, царям легко? Да ничего подобного, обывательские разговорчики.

— Мне всегда не везло с жильцами. — Зато вам очень повезло с женой.

— Почему Киев — мать городов русских? Не, ну русских ладно, понятно, но почему Киев — мать? Он же отец… — А я скажу тебе. Это потому, что Москва — порт пяти морей.

Кушать подано! Садитесь жрать, пожалуйста!

— Ну, как устроились на новом месте? — О… Это, брат, сон. Хожу и жмурюсь. Такой, понимаешь, это простор. Такая воля. Гуляй — не хочу. Ну, есть, конечно, что подделать. Там полы, прочее… Я, как утром встал, сразу за дрЭль!

Ребята! Будем жи—и—ить!..

— А нормального входа в этот универсам нет? — За нормальный чатлами надо платить, родной!

Не нада меня прессовать!

У меня такая безупречная репутация, что меня уже давно пора скомпрометировать.

— Ай эм файн. У тебя плохо.

Где мой бифштекс!?

— А сегодня что же? — А это так, показательные выступления. Правда, ну вы же про меня ничего не знали. А теперь вам так квалифицированно, красиво все объяснили. — Гоша, вы мне нравитесь. А как же все эти академики, доктора?

Хрясь! И всё, что болело — в мусорное ведро.

— Прощайте, господа! Сейчас я улечу и мы вряд ли увидимся. Но когда я вернусь в следующий раз... Вас уже не будет. Дело в том, что время на небе и на земле летит не одинаково. Там — мгновения, тут — века. Все относительно.

Я — свой. У меня мама — грузинка... была.

Вы не скажете, сколько сейчас градусов ниже нуля?

— Это твое??! — М—ма—ё… — Откуда?!! — Ат—туда…

До свидания, барышни! Извините, коль что не так.

А это Шура — симпатичная, но, к сожалению, активная. Когда—то её выдвинули на общественную работу и с тех пор никак не могут задвинуть обратно.

Для всего мира понятия «Гимлер» и «палач» слились воедино.

— Дальше ничего не придумали, импровизируй! — Как вы поняли, слово «импровизируй» является ключевым в нашей программе, услышав его во второй раз, вы должны нам позвонить. И тот, кто дозвонится нам 38—ым, получит билет на поезд Москва — Нижний Тагил, который отправляется с Ярославского вокзала через 40 минут. ШУТКА!

А еще скажу вам, разлюбезная Катерина Матвевна, что являетесь вы мне будто чистая лебедь, будто плывете себе, куда вам требуется, или по делу какому, даже сказать затрудняюсь ... только дыхание у меня сдавливает от радости, будто из пушки кто в упор саданул.

Да ты, батюшка, только скажи, а мы переймем.

Ты пойми главное — мы в Москве живем! А Москва — это большая лотерея. Здесь можно сразу все выиграть.

— Мало того, что вы враль, трус и нахал, — вы ещё и драчун! — Да, я крепкий орешек!

Будь человеком, не жадись и нам маленько сахарку отсыпь.

Человек, как никто из живых существ, любит создавать себе трудности.

Что, в зоопарке, что ли? Вон телевизор, смотрите!

А мне один хрен… Хотите — пойдем мусоров резать… Хотите — хоть завтра разбежимся.

Господи, прости меня, грешницу, не для себя стараюсь, видишь!

По замашкам, вроде, фраер, но не фраер, это точно: ему человека подрезать, что тебе высморкаться.

— Пациент, вы деньги принесли? Простите, а зачем вам столько галоперидола? — Я его натурально съем, и меня повезут в дурдом. — Но зачем?! — Не плющит меня в солдаты идти.

И только беспризорные дети находятся без призора!

Одиночество — это рождаемость падает, а алкоголизм растёт!

Мы из Советского Союза, прибыли по культурному обмену. Наши знают, где мы. Ищут.

— Лелик, останови, я выйду! — Спокойно, Казладоев, сядем усе!

— Что вы делаете здесь в столь поздний час? — Пошёл ты к чёрту! — Что?! — Я говорю: «Пошёл вон»!.. О—о, Ваше Преосвященство!..

— Расскажи, как вы познакомились. — Это целая история! Она пришла ко мне в поликлинику... — А она что, больная, да?

И ширму нашу фамильную умыкнули...

Да меня в школе так учили. В Китае живут китайцы, в Германии немцы, в этом... в Израиле евреи, в Африке, ну вы в курсе.

— А кормят здесь как? — Сухари и вода. — Вот те на! Товарищ демебль, а когда нам кушать дадут? — Никогда, товарищ дух — это армия…

Родители меня назвали Коля И мне жилося очень не легко, мля. Папаша в заведениях питейных За пару лет допился до чертей, нах. Потом за ним отправилась мамуля, Пришлось тянуться к знаньям самому, мля. Понятно, что не в залах я музейных В конце—концов нашёл себе друзей, нах. Мы были мальчики, козою пальчики, В удобных тренировочных штанах, Свинчатки мы носили в карманах, Такая злая карма, нах. Меня манила воровская доля, Я изучал наперстки и дзюдо, мля. Короче, при таких исходных данных Я мог бы сгинуть в зоне навсегда, нах. Но пробудились интелект и воля, Я вырвался из круга своего, мля. И вот теперь для пожилых и юных Я песни эти светлые пою, нах. Мы ж благородные певцы народные В удобных тренировочных штанах, При нас, таких культурных пацанах, Прошу не залупаться, нах. Поверьте, побывал я в разных странах, Конечно, всюду жизнь весьма пестра, нах. Но тут среди берёзок да осинок Куда милей, кого ты не спроси, нах. Кругом тебя лежат родные земли, А ты по ним гуляешь в картузе, мля. Пригорок, перелесок, полустанок, Душа твоя становится чиста, нах. Да ну ты, что ты, нах, Мы ж патриоты, нах, В удобных тренировочных штанах, На будущих российских знаменах Напишут наши имена—х! Ля ля ля ля ля—мля, На на на на на—нах, И в будущих счастливых временах Припомнят наши имена.

Не вели казнить, великий государь, вели слово молвить! [шепотом:] Да ты что, сукин сын, самозванец, казённые земли разбазариваешь?! Этак никаких волостей не напасёшься!

— Слушайте, а вот почему можно изменить только жене или мужу? Почему нельзя изменить, к примеру, детям? — То есть? — Ну, представь, тебя видели выходящим из Макдональдса с чужим ребенком, а? — Или нашел у тебя ребенок в кармане чек от конструктора «Лего». А ты ему «Лего» не покупал… — Или купил незнакомому ребенку на улице.. мороженое. Ничего серьезного, душевный порыв. А твои дети это заметили. — Да, и твой ребенок тебя спрашивает еще так: «Так, папка! Ты его знаешь, а?» — А ты такой: «Да нет, просто купил мороженное, честно…" — «Да? И в который это раз ты ему просто купил мороженое, а?» — «Да что тут такого? Пошел нахер, мальчик! Я ж тебе говорю, я… я первый раз его вижу, посмотри на него! Пошел нахер, мальчик!!!» — «Еще лучше! Первый раз видит человека, и сразу ему мороженое! Я, между прочим, мороженого годами не вижу!» — Да… И все; и на утро — шкафы пустые, игрушек нет, и записка: «Прощай. Из детского сада нас заберет мама! Буу…»

— Доброе утро! — Для кого доброе, а для кого — может быть, и последнее, сэр!

Сухов: Абдулла! У тебя ласковые жёны! Мне хорошо с ними! Абдулла: Я дарю тебе их! Когда я подожгу нефть, тебе будет хорошо, совсем хорошо!

Без шуму и пыли!

Абдулла, руки—то опусти.

— Грудь вперед! — Грудь? Вера, Вы мне льстите. — Вам все льстят.

— Я требую, чтобы меня судили по нашим, советским, законам! — А покупал ты её по советским законам? Или, может, по советским законам ты её воровал?

Быть, а не казаться.

— Ты что, не слыхал про Верещагина?! Дожил… Было время — в этих краях каждая собака меня знала, вот так держал! Сейчас забыли…

Каюсь...каюсь... Здравствуйте, господа! Виноват, опоздал, примите поздравления.

— Д’Артаньян, давайте лучше выпьем… Выпьем за нас и не будем ни на чьей стороне — ни на стороне фронды, ни на стороне кардинала. — Да, будем мушкетёрами!.. Хотя бы в сутане? — Особенно в сутане, в этом—то вся прелесть…

У Васи Векшина две сестренкималенькие остались, а бандиты жируют.

— Вы чрезвычайно понравились нашему руководству. Вот, говорят, есть настоящий тип современного руководителя.

Павлины, говоришь… Хех!

Все — ученые, писатели, артисты — по—своему невменяемы. К ним нужен особый подход. Потому что они живут своей, придуманной ими жизнью.

Ложь не к лицу воину.

А в это время целый народ на тебя горбил, обувал тебя, одевал. Воевал за тебя. Пока ты со своей грыжей липовой в тылу гужевался.

— Александра, а мама тебя как называет? — Маруся.

— Знаете, если у вас все получиться, вам просто Нобелевскую премию надо будет вручить. — Ну вот назад вернемся, ты в ларьке ее купишь и торжественно мне вручишь.

Что характерно — обнаглели!

— Портос, мне кажется, Вы достаточно богаты для того, чтобы снова искать приключений. — Да, я богат. Но человек уж так устроен, что ему всегда чего—то не хватает. — Чего же не хватает Вам? — Честно говоря, совсем немногого. Баронского титула. — А. Правда, я и забыл.

— А так, чтобы по—настоящему — это нет. Мучите сами себя, как при царском режиме. — А как это — «по—настоящему» — позвольте осведомиться? — Желаю, чтобы все.

Да я вообще только одним глазком!

Ой—ся, ой—ся Ты меня не бойся Я тебя не трону Ты не беспокойся

— Лично я согласен на эту прогулку при одном условии. — Каком же? — Если мне в Лондоне обеспечат нормальное питание. — Нормальное фехтование я вам гарантирую.

В наше время все новости — дурные новости.

— Значит, «Му—му» написал не Тургенев…

Прораб! Скрипач не нужен.

Вы сделали то, что должны были сделать, но может быть, Вы сделали ошибку.

Ты с ним побегай наперегонки! Это он трость для понта носит, солидности набирает.

Не знаю, как вы, а я уже зарядилась кислородом для нашей ужасной городской жизни.

Обрыбишься!

Ээ, нет, брат! Я уже убедился, как ты отвечаешь на доброту!

Прошу подкрепиться основательно — ракета до обеда на Землю не вернётся…

— До центра подвези! — Три чатла. — Нет денег. Но мы отработаем! — А что ты можешь? — Я? Я все могу! — А короче?

— С шиком живет Паратов. — Чего другого, а шику у него довольно.

Ошибки врачей дорого обходятся людям. Ошибки учителей менее заметны, но, в конечном счете, они обходятся людям не менее дорого.

Вы знаете, у нас заедает правый поворот.

— Я же уже извинился. — Саш, ну ты козел и урод, только что это меняет?

— «Атавизм»? А—а—а! — Неприличными словами не выражаться!

Тебя посодют, а ты не воруй.

Я только еще хочу полюбить Вас, поймите, я стою на распутье. Поддержите меня.

— Как там, на гражданке? Бабы есть? — Практически нет, сами удивляемся.

Хочешь поговорить, плати еще чатл.

Вот эта моя миссия, в чем она будет состоять конкретно? Ведь я не умею воровать документы и стрелять из—за угла.

— Наш муж забыл нас, еще нас не узнав. — И как его понять, ведь мы не так уж плохи? — А может быть, Гюльчатай плохо его ласкает? — Или ему не нравится, как она одета?

— А ты с книжки сыми. — Щас я как те пульну! Много клал—то? Шоб сымать.

А ну, вали отсюда, лось сохатый.

В рюкзаке моем — сало и спички И Тургенева 8 томов…

Верьте, Ваше Величество, в этой груди сердце, которое бьется за Вас и всегда будет биться за Вас до последнего удара!.. Бог мой, разве Вы не знаете, мы столько раз рисковали за Вас жизнью, Ваше Величество! Так неужели Вы не сжалитесь над Вашими бедными слугами, которые в течение двадцати лет оставались в тени, ни словом, ни вздохом не выдавая Вашей тайны и не напоминая о себе?

Собака лаяла на дядю фраера…