Фридрих Ницше - цитаты и высказывания

Важна не вечная жизнь, но вечная жизненность.

Ты хочешь, чтобы тебя оценивали по твоим замыслам, а не по твоим действиям? Но откуда же у тебя твои замыслы? Из твоих действий!

Нет долга тягостнее, чем полученное благодеяние. Никакой середины здесь не существует: или надо возвращать долг, или быть униженным.

Ты идешь к женщине? Возьми с собой плеть!

Гениальность, быть может, не такое уж редкое явление, но редко налицо пятьсот рук, которые нужны ей, чтобы овладеть нужным моментом, чтобы схватить случай за горло.

Тот, кто борется с монстрами, не сможет уберечь себя, чтобы самому не стать монстром.

Людям, до которых мне хоть сколько—нибудь есть дело, я желаю пройти через страдания, покинутость, болезнь, насилие, унижения — я желаю, чтобы им не остались неизвестны глубокое презрение к себе, муки неверия в себя, горечь и пустота преодоленного; я им нисколько не сочувствую, потому что желаю им единственного, что на сегодня способно доказать, имеет человек цену или не имеет: в силах ли он выстоять.

О женщине надо говорить только мужчинам.

Факты не существуют — есть только интерпретации.

Богу, который любит, не делает чести заставлять любить себя: он скорее предпочёл бы быть ненавистным.

Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни.

Щедрость у богатого часто есть лишь особого рода застенчивость.

Помимо нашей способности к суждениям мы обладаем еще и нашим мнением о нашей способности судить.

Среди приверженцев каждой религии религиозные люди составляют исключение.

Кому нет нужды в том, чтобы лгать, тот извлекает себе пользу из того, что он не лжет.

Человеку приходится так страдать в этом мире, что он был вынужден изобрести смех.

Всегда теряешь от слишком интимного общения с женщинами и друзьями; и иногда при этом теряешь жемчужину своей жизни.

Ваша любовь к жене и любовь жены к мужу — ах, если бы могла она быть жалостью к страдающим и сокрытым богам! Но почти всегда два животных угадывают друг друга.

Жизнь — как путь к вершине. Чем выше, тем холоднее и больше риска.

Дух — что он для тела? Глашатай его битв и побед, товарищ и отголосок.

Чем выше мы поднимаемся, тем меньше и ничтожнее кажемся тем, кто не может взлететь.

Врач, исцелись сам, и ты исцелишь также и своего больного. Было бы лучшей помощью для него, чтобы увидел он своими глазами того, кто сам себя исцеляет.

В том и божественность, что есть боги, но нет никакого Бога!

Я не бегу от близости людей: как раз даль, извечная даль, пролегающая между человеком и человеком, гонит меня в одиночество.

Есть дающие натуры и есть воздающие.

Культура – это, прежде всего, единство художественного стиля во всех жизненных проявлениях народа.

Познание уничтожает деятельность: чтобы действовать, нужно быть ослеплённым иллюзией.

Очень одинокому и шум становится утешением.

Нужны новые уши для новой музыки.

Подчас чувственность обгоняет любовь, корень любви остается слабым, неприжившимся, и вырвать его бывает нетрудно.

Тот, кто не может располагать двумя третями дня лично для себя, должен быть назван рабом.

Когда морализируют добрые, они вызывают отвращение, когда морализируют злые, они вызывают страх.

Либо вы поднимитесь вверх на одну ступень сегодня, или соберитесь с силами, чтобы подняться на эту ступень завтра.

Кто много мыслит, тот непригоден в качестве члена партии.

Церковь — как раз то, против чего проповедовал Христос, и с чем он заповедовал своим ученикам бороться.

Существует ложь, вошедшая в нашу кровь и плоть... Её называют чистой совестью.

Всегда есть две морали: мораль господ и мораль рабов.

Да послужат ваш дух и ваша добродетель, братья мои, смыслу земли: ценность всех вещей да будет вновь установлена вами! Поэтому вы должны быть борющимися! Поэтому вы должны быть созидающими!

Любовь есть такое состояние, когда человек по большей части видит вещи не такими, каковы они есть.

Кто унижает окружающих, тот никогда не будет великим сам. Когда мы желаем отделаться от какого—то человека, нам надобно лишь унизить себя перед ним — это тотчас же заденет его тщеславие, и он уберется восвояси.

Добродетель опровергается, если спрашивать: «Зачем?»…

«Царство небесное» — это состояние сердца, а отнюдь не то, что находится «над землею» и грядет «после смерти».

Лучше весёлое чудовище, чем сентиментальный зануда.

Только двух людей я не анализировал. Это доказывает мою к ним любовь.

Остерегайся добрых и праведных! Они любят распинать тех, кто изобретет для себя свою собственную добродетель.

Факт всегда глуп.

Поскольку время... бесконечно, до настоящего момента уже протекла бесконечность, то есть всякое возможное развитие должно уже было осуществиться. Следовательно, наблюдаемое развитие должно быть повторением.

Легче справиться с нечистой совестью, чем с дурной репутацией.

Безумие отдельных лиц является исключением, у групп, партий, народов, эпох — правилом.

Бодрствуйте и прислушивайтесь, вы, одинокие! Неслышными взмахами крыл веют из будущего ветры; и до тонких ушей доходит благая весть.

Мы хвалим то, что приходится нам по вкусу: это значит, когда мы хвалим, мы хвалим собственный вкус – не грешит ли это против всякого хорошего вкуса?

Вверх идет наш путь, от рода к другому роду, более высокому. Но ужасом является для нас вырождающееся чувство, которое говорит: «все для меня».

Кто не хочет видеть в человеке того, что в нем возвышенно, особенно зорко присматривается к тому, что в нем низменно и поверхностно — и этим выдает самого себя.

Что хорошо? Все, что повышает в человеке чувство власти, волю к власти, самую власть. Что дурно? Все, что происходит из слабости. Что есть счастье? Чувство растущей власти, чувство преодолеваемого противодействия.

Если долго всматриваться в бездну — бездна начнет всматриваться в тебя.

Если вы решили действовать, закройте двери для сомнений.

Творящие суровы. Для них блаженство — сжать в руке тысячелетия, словно воск.

Душамужчины глубока, ее бурный поток шумит в подземных пещерах; женщина чует его силу, но не понимает ее.

Церковь — это своего рода государство, но особенно лживое.

Хваля, хвалишь всегда самого себя; порицая, порицаешь всегда другого.

Люди, вспыльчивые, как огонь, и быстро охладевающие – в целом ненадёжны.

Спасти мужчину от комплекса неполноценности может любовь мудрой женщины.

Самые умные люди, как и самые сильные, находят счастье в том, где другие нашли бы только катастрофу: в лабиринте, в суровости по отношению к себе и другим, в трудностях. Они наслаждаются властью над собой: для них аскетизм становится второй натурой, необходимостью, инстинктом.

Возраст самомнения. Между 26 и 30 годом — прекрасная пора жизни, когда человек зол на судьбу за то, что он есть столь многое и кажется столь малым.

Призываю вас переживать здоровье и болезнь так, чтобы здоровье стало жизненной перспективой болезни, а болезнь – жизненной перспективой здоровья.

Ненавистен и мерзок тот, кто никогда не хочет защищаться, кто проглатывает ядовитые плевки и злобные взгляды, кто слишком терпелив, кто все переносит и всем доволен: ибо таковы повадки раба.

Разума лишает не сомнение, а уверенность.

Очень умным людям начинают не доверять, если видят их смущение.

«Это было», — сказала Память. «Этого не могло быть», — сказала Гордость. И Память сдалась.

Нет прекрасной поверхности без ужасной глубины.

Пока не покорила нас судьба, надобно водить ее за руку, как ребенка, и сечь ее; но если она нас покорила, то надобно стараться полюбить ее.

Вера в причину и следствие коренится в сильнейшем из инстинктов: инстинкте мести.

И даже ваша лучшая любовь есть только восторженный символ и болезненный пыл.

В мире больше кумиров, нежели настоящих героев.

С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже уходят корни его в землю, вниз, в мрак и глубину — ко злу.

Опасности попасть под экипаж человек подвергается, когда только что выскочил из—под другого экипажа.

Героизм — это добрая воля к абсолютной самопогибели.

Поверхностные люди должны всегда лгать, так как они лишены содержания.

Мысль есть только знак, как и слово — только знак для мысли.

Вы уважаете меня; но что будет, если когда—нибудь падет уважение ваше? Берегитесь, чтобы статуя не убила вас!

Всякое добро исходит от зла.

Очень часто случается, что научная голова посажена на телообезьяны, выдающийся ум вложен в пошлую душу — среди врачей и физиологов морали — это явление не редкое.

Нужны новые уши для новой музыки.

Часто лицемерие у нас называют правилами приличия.

У каждого народа свое собственное лицемерие, которое он называет своими добродетелями. Лучшего, что в нас есть, мы не знаем — его нельзя узнать.

Иной и не ведает, как он богат, покуда не узнает, какие богатые люди все еще обворовывают его.

У женщины нет ничего невозможного.

Заставить быть о ней хорошего мнения, а затем и самой свято уверовать в его справедливость, — кому этот фокус удается лучше, чем женщине.

Темой для великого поэта могла бы стать скука Всевышнего после седьмого дня Творения.

Чем свободнее и сильнее индивидуум, тем взыскательнее становится его любовь.

Есть два пути избавить вас от страдания: быстрая смерть и продолжительная любовь.

Даже когда народ пятится, он пятится за идеалом — и верит в некое «вперёд».

Почему приходится постоянно ненавидеть то, что любишь? Не есть ли любовь величайшая из всех мук?

Женщины чувственее мужчин, но меньше знают о своей чувственности.

Многие умирают слишком поздно, а некоторые — слишком рано. Еще странно звучит учение: «умри вовремя!»

Даже свои мысли нельзя вполне передать словами.

Несчастным или счастливым человека делают только его мысли, а не внешние обстоятельства. Управляя своими мыслями, он управляет своим счастьем.

В любви всегда есть немного безумства, но и в безумстве всегда имеется немного здравого смысла.

Тонкой душе тягостно сознавать, что кто—нибудь обязан ей благодарностью; грубой душе — сознавать себя обязанной кому—либо.

Не путайте: актеры гибнут от недохваленности, настоящие люди — от недолюбленности.