Цитаты из фильмов

Прокати нас, Ди—ма! Прокати нас, Ди—ма!

Короче, Склифосовский!

Ты, дед, не бойся. Мы друзья Илюшины. Мы ничего не тронем, посмотрим выставку — и дальше поедем.

Ух, эти Анфиски! Ой, мамаВера, так хочется быть красивой. Я бы тогда за всех обманутых девчат отомстила. Вот иду я по улице, а все встречные ребята столбенеют. А те, кто послабее, падают—падают—падают и сами штабелями укладываются.

Если бы я стреляла в Вас, мы бы сейчас не разговаривали. Я стреляла в лошадь.

— Я бы хотел заказать у вас нечто, похожее на большой ящик. — Это называется гробом, сэр. — Ну, я бы, скорей, назвал это колыбелью новой жизни.

— Товарищ эцилопп! Они у нас вещи украли! Поймайте их! — Сорок чатлов. — Нету чатлы! Всё у экскурсовода! И скрипка у них чужая!

— Вы его любите? — Чё? — Любите ли вы этого человека? — Ой... да какой человек. Да был бы это человек, да разве б он так поступил?

Они из—за спички удавятся.

Не виноватая я! Он сам пришел!

В 19—ом сонете Шекспир сказал: «Гуляй, Вася!»

— Окна не открывать! — Душно же! — Комары налетят! — Мы свет выключим. — Тараканы набегут!

— Простите, а где здесь туалет? — Как сказал классик: «Вам — везде!»

Не знаю, как у вас в уголовке, а у нас сразу язык отрежут за лишние вопросы.

— Ты что? — Завтра Абдулла будет здесь, уходи! — Теперь не могу. Видал, как все обернулось. Оставайся, Саид. — Здесь нет Джавдета. — Ну, тогда счастливо.

— Стреляли…

Потому что все заключается в его умении вынуть номерок у фраера ушастого…

С какого—то времени появился вопрос «Зачем?» Вот раньше тебе говорили: «Слушай, я с двумя девушками познакомился, у них квартира свободна в Отрадном, посидим, выпьем! Поехали!» Ты сразу ехал. Если бы тебя спросили «А зачем?», ты бы сказал: «Как зачем? Ты чё, дурак? Две девушки, отдельная квартира! Посидим, выпьем, ну?!» А сейчас… тебе говорят «поехали», а ты думаешь: «Две какие—то девушки… левые. Квартира у них в ОТ—РАД—НОМ! Это ж ехать туда, пить с ними… потом то ли оставаться, то ли домой… завтра на работу. Зачем?!»

— Неблагодарный эпилептик!

— Сегодня в полночь у памятника. — У памятника. Кому? — Мне.

— Но позвольте, как же он служил в очистке? — Я его туда не назначал. Ему господин Швондер дал рекомендацию, если не ошибаюсь.

Пиши, Оленька, Оля!

Рыдал ноктюрн изысканно—бравурный, Витал восторг над бренною толпой, Когда я встал над лаковою урной, Чтобы в неё засунуть голос свой. (Засунуть свой!) И шёл народ, вздымаясь на котурны, Надев наряд из праздничных вещей, Тянулись все к заветной щели урны, И всем она распахивала щель. Сжималось горло, как кольцо Сатурна, Лилися слёзы, будто майский дождь... Ты не моя! Ты всем послужишь, урна, Пусть из тебя родится новый вождь! Пусть из тебя родится новый вождь!

Инспектор тоже любил детей, и в благородстве не уступал Деточкину...

— Предлагаю дружить домами! — Согласен. Встречное предложение — дружить семьями. — Интересная мысль!

При всей твоей инфантильности для детсада ты слишком громоздок!

Очень легко советовать другим — будь честным. А поодиночке каждый старается свою нечестность вывернуть честностью.

— Скажи, а можно я у тебя в программе больше не буду слышать двух слов: «мудак» и «херня»? — Нельзя. Слушай, если в эфир звонит полный мудак и несёт такую херню… Ты придираешься ко мне.

— Мам, я не хочу идти в солдаты… Я боюсь. — Ну, надо звать дядю Витю из Ерденева. Он зоотехник, он знает, как в армию не ходить.

Полная победа в воздухе и на море окончательна и очевидна.

Это наша машинистка, жить со мной будет. Борменталя надо будет выселить из приёмной. У него своя квартира есть.

Я на шестнадцати аршинах здесь сижу и буду сидеть!

Бен! Бен, это Данила! Ай нид хелп!

— Дайте мне бутылку и предъявите документы. — Че те надо? Не понимаю я по вашему ни хера... — Вы нарушаете закон штата Иллинойс. Запрещено пить алкоголь в общественных местах. Документы, пожалуйста. — Чего? Че ты мне паришь! Все покупают и пьют. Вон возле магазина, пойдем покажу. — У них бутылка в пакете, я не вижу, что они пьют. А вы открыто пьете в общественном месте. Паспорт или права покажите. — Какая разница. На!

— Ошибки врачей дорого обходятся людям. — Да. Ошибки учителей не столь заметны, но в конечном счете они обходятся не менее дорого.

— Почему вы всё время врёте? — Потому что я беру пример с вас, Людмила Прокофьевна.

Смотри, больше не закапывайся!

Джентльмены, скажите, а поезд уже ушёл?

— Это, как его, волюнтаризм! — В моем доме не выражаться. — А чего я сказал?

— Хорошо бы… пива! — Вино! Только вино!

— Вот вы говорите — охота… — Я говорю? — Ну хорошо, не говорите, думаете.

Сир, вы прекрасны, прекрасны!

Жаль, жаль, что я не художник. Я бы картины с нее писал!

— Шибануло вашего отца, Людка!.. Все, всё… Всё. Теперь так и останется… — Что останется? — Что что? Косоглазие!!! — Так он живой? — Ты чё каркаешь, дура? Конечно живой! А вы что подумали?!! — Я тебе покажу, что мы подумали!

Я — нет, но он — верный муж!

— Значит так. Для деревенского ролика нужен дед, коза, завалинка. Игорь Владимирович приобнимет деда и скажет: «Не горюй, Иван Метрофаныч, поднимем село!» — А обязательно, чтобы звали Иван Метрофанович? — Да, а козу – Зойка! Здесь мелочей не бывает!

Зачем вы пошли в баню? У вас что, домаванной нет?

— Понял, вот.. сюда положишь, на булавочку застегнёшь. — А расстегнётся?

— Я соображаю, о ком вы говорите. — А кроме вас ещё кто—нибудь соображает? — Весь коллектив. — Информация поставлена у нас хорошо!

Сухов: Здорово, отцы. — … Сухов: Где взяли? — Давно здесь сидим…

Саблю дам, коня дам! Пойдем в сарай.

Ты полюбил? Ты любить не способен, как все тайные эротоманы. Ну повторяю, повторяю, если ты встретишь женщину, которая внушит мне доверие, и которой со спокойной совестью смогу поручить тебя — буду счастлива.

От стариков все зло в этом мире.

Лошадью ходи, лошадью! Век воли не видать.

Клёв будет, это я беру на себя! Клевать будет так, что клиент позабудет обо всём на свете!

— Кстати, с женщинами то же самое. Вот пока ты ее добиваешься она прекрасна. А вот, вы уже живете вместе, она утром уходит на работу, целует тебя и говорит: "Ты мой небритыш". Или даже так. «Ты мой заспанный Чебурашка». Не—не—не... «Чебурафка» И, вроде, это так мило, да? Но так противно. — Да, и то, что ты заспанный небритыш — чебурашка, это — натяжка. — Не, Леш… это «натяфка».

Речь идет о даме, которую вы скомпрометировали. — Вы?!.. Мы скомпрометировали.

— Мы хотели спеть вам песню про то, как с Лёхой ходили в гору и упали, но, пока ехали, написали новую.

— Хорошо бы с такой барышней в Париж прокатиться, на выставку. — Да—а, прогулка могла бы быть приятной. Так вот у вас какие планы—то, Мокий Пармёныч… — А у вас этих планов не было ли тоже? — Да где уж мне — ростом не вышел…

— Ваше несчастье просто смешно! — Что вы хотите этим сказать? — Любовь — это такая игра, в которой выигравшему достается смерть.

— А вот этот вопрос: зачем? — В смысле? — Ну, когда я ей говорю: «Поехали ко мне». А она мне: «Зачем?» — Ага, и что? — Вот объясни мне, что я ей должен отвечать? Ведь у меня дома не боулинг, не кинотеатр. Что я ей должен сказать: поехали ко мне, один или два раза займемся любовью, мне точно будет хорошо, тебе — может быть, а дальше ты, конечно, можешь остаться, но лучше, чтобы ты уехала. Ведь если я так скажу, она же точно не поедет. Хотя прекрасно понимает, что мы именно для этого и едем. И я говорю: «Поехали ко мне, у меня дома прекрасная коллекция лютневой музыки 16—ого века». И вот этот ответ ее полностью устраивает.

— Значит, здесь живет дочьпрофессора Тихомирова?

Мокий Пармёныч, вот затеяли мы свадьбу, так хлопот с ней — не поверите… и такие расходы…

От полетов отстранить, 100 грамм не давать, назначить дежурным, вечным дежурным по аэродрому.

Молодой человек, в вашей профессии нельзя торопиться! "Беломор" это деталь для следствия.

На Машу Селезнёву мне ничего не жаль.

Вы её… Вы её… Вожделели!

— Вот поэтому я и не женюсь!

— А ты, оказывается, героиня труда. — А тебя в этом что—нибудь не устраивает? — Да нет, я даже польщен. Ну пока...

— Людмила Прокофьевна! Представляете, Бубликов умер! — Как умер, почему умер, я не давала такого распоряже… Как умер? — Умер! — Почему умер? Зачем умер? — Я еще не выясняла. Сдайте пожалуйста деньги на венок!

Время настало — и вот они мы! Вот они мы — ваши крошки. Хватит чесать затылки, Хватит сосать бутылки, Ну—ка, побейте в ладошки! Солдата любят за монету, А командира — за мундир. А вот за что я люблю ковбоя — За то, что он такой один! Ковбой — герой волшебных снов, Меня волнуешь ты, не скрою. Ковбой, хоть пару нежных слов Найди — и я пойду с тобою. И в грохоте дня, и в сонной тиши Слова любви услышу я, Ты только скажи, скажи. Тебя я услышу... Скажи — я услышу… Тебя я услышу... Артиста любят за искусство, А музыканта — за игру. А вот за что я люблю ковбоя — Скажу ему лишь одному! Ковбой, ты парень хоть куда, Ты сердце мне давно тревожишь. Ковбой, ты смел, но вся беда Что ты двух слов связать не можешь. Хоть ради меня пойди и свяжи — Тебя всегда услышу я Ты только скажи, скажи... Тебя я услышу, Скажи, я услышу. Тебя я услышу… Ножки повыше — и полный успех! Лишь бы видны были ножки Если ковбой прикажет — Кто же ему откажет? Мальчики, мы — ваши крошки! Матроса любят за отвагу, А капитана — за вино, А вот за что я люблю ковбоя — За то, что всё есть... За то, что всё есть... За то, что всё есть... За то, что всё есть у него!

А скажи мне, Маня, по старой дружбе, с кем это ты так красиво отдыхала?

— Будет орден Диор третьей степени.

Говори!.. Говори, куда дел сокровища убиенной тобой тёщи!

— Исчадие разврата и порока! Вот что такое синематограф!

Тебе не все равно, кто тебя убивать будет?

Террором ничего поделать нельзя. Это я утверждал, утверждаю и буду утверждать. Они думают, что террор им поможет. Нет, нет, не поможет. Какой бы он ни был — белый, красный, даже коричневый.

Молодец, Шарапов, хорошо бегаешь! Маненько внимательности — цены б тебе не было.

— Так, господа! Кто его сюда впустил?! — Жужа, ты это видела?!

Я тоже не на продуктовой базе подъедался.

— Откуда на Плюке моря? Из них давным—давно луц сделали. — Извините, что сделали? — Топливо, Скрипач, топливо!

Мы из разных социальных пластов, но ведь нас судьба связала.

Общество «Трудовые резервы», Светлана, мастер спорта, прекрасно плавает на спине.

— Талалаев! Ты здесь прекращай всякие испытания… Свинёнок твой мутантом оказался. Глаз мне подбил и кортик отобрал! — Учтём!

На правду нельзя обижаться, даже если она горькая.

Это же вам не лезгинка, а твист! Показываю всё сначала. Носком правой ноги вы как будто давите окурок... Второй окурок давите носком левой ноги... Теперь оба окурка вместе.

— Спасти его теперь может только чудо.

— Я в смсках давно уже имя не пишу. — Это правильно. Можно рассылку делать.

— Что грузите? — Невесту украли, товарищ старшина. — Беееее. — Шутник! Будешь жарить шашлык с этого невеста, не забудь пригласить.

Знаешь, мне позвонили... пригласили на двадцатилетие выпуска. Я говорю: «Как двадцатилетие? Я же в девятом классе!» Прихожу, а там... пожилые дяденьки и тетеньки сидят. Прикинь? И это мои одноклассники. Это что — получается, что мне столько же лет, сколько и им? О, катастрофа, а!

— Вы как относитесь к бракосочетанию? — Ну, вообще—то положительно. — Ей об этом думать еще рано. — Об этом думать никому не рано и никогда не поздно, между прочим, да?

Да ведь я от Вас еще ни одной ласки не видал. Хороши жених и невеста.

От винта!

Это большое умение — уйти от любовницы сразу после постели.

С фюрером я восстану из пепла, с фюрером я погибну — третьего не дано.

— А как вы на Земле определяете — кто перед кем сколько раз приседать должен? —Ну, это на глаз... —Дикари!

— Сели. — Куда сели? — Хануд. — Какой ещё Хануд? — Планета, где меня родили.

Приготовьтесь, фрау—мадам, я урок вам первый дам. Надо к нему поднять глаза и запрыгать, ну, как коза.

И как это всё у вас развивалось, ступенчато?

Но нельзя же так — с первым встречным… только из—за служебного положения…