Цитаты из фильма - Тот самый Мюнхгаузен

Есть пары, созданные для любви, мы же были созданы для развода.

— Как, вишневое дерево? — Дерево? На головеоленя? Скажите лучше — вишневый сад! — Если бы вырос сад, я бы сказал — сад. А поскольку выросло дерево, зачем же мне врать?

Неужели обязательно нужно убить человека, чтобы понять, что он живой?

Дочь аптекаря — она и есть дочь аптекаря!

— Попал. Утка! С яблоками. Она, кажется, хорошо прожарилась. — Она, кажется, и соусом по дороге облилась. — Да? Как это мило с её стороны!

— И когда медведь бросился на него, господин барон схватил его за передние лапы и держал до тех пор, пока тот не умер. — А от чего же он умер—то? — От голода. Медведь, как известно, питается тем, что сосёт свою лапу, а поскольку господин барон лишил его этой возможности… — И ты что же, во всё это веришь? — Конечно. Вы же сами видели, какой он худой. — Кто? — Медведь. — Какой медведь? — Которого вы видели.

— Баронесса, как вам идёт этот костюм амазонки! Рамкопф, вы, как всегда, очаровательны! Как дела, корнет? Вижу, что хорошо! — Судя по обилию комплиментов, вы опять с плохой новостью.

Уступи, Господи! Ты уже столько терпел… ну потерпи ещё немножко!

— Объясните суду — почему 20 лет все было хорошо, и вдруг такая трагедия? — Извините, господин судья, двадцать лет длилась трагедия и только теперь всё должно быть хорошо!

— В Германии иметь фамилиюМюллер — всё равно что не иметь никакой. — Всё шутите… — Давно бросил. Врачи запрещают. — С каких это пор вы стали ходить по врачам? — Сразу после смерти.

— В конце концов я всегда уважал ваш выбор: свободная линия плеча...

— Томас! Ты доволен, что у нас появилось 32—ое мая!? — Вообще—то, не очень, господин барон. 1—ого июня мне платят жалование.. — Ты не понял.

— Я на службе... Если суд решит, что вы — барон, я упаду вам на грудь. Если суд решит, что вы — Мюллер, посажу в тюрьму.

— Почему продолжается война? Они что у вас, газет не читают?

— Когда я вернусь, пусть будет шесть часов. — Шесть вечера или шесть утра? — Шесть дня!

В своё время Сократ как—то мне сказал: «Женись непременно. Попадётся хорошая жена — станешь счастливым, плохая — станешь философом». Не знаю, что лучше.

— Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы? — Обязательно! Каждый здравомыслящий человек просто обязан время от времени это делать!

— Такова судьба всех великих людей — современники их не понимают. — Современники возможно. Но мы—то — родственники!

— Вспомнил! Он действительно стрелял в оленя! Но через дымоход!

— Прощайте, господа! Сейчас я улечу и мы вряд ли увидимся. Но когда я вернусь в следующий раз... Вас уже не будет. Дело в том, что время на небе и на земле летит не одинаково. Там — мгновения, тут — века. Все относительно.

— Попал. Утка. С яблоками. Она кажется хорошо прожарилась. — Она кажется еще и соусом по дороге облилась. — Да? Как это мило с её стороны. Итак, прошу за стол!

— Церковь должна благословлять любовь! — Законную! — Всякая любовь законна, если это — любовь! — Это только по—вашему! — Что же вы посоветуете? — Нечего тут советовать: живите как жили. Только по гражданским и церковным законам вашей женой по—прежнему будет считаться та жена, которая вам уже не жена!

Фрау Марта, у нас беда: барон воскрес! Будут неприятности!

— Где мой военный мундир? — Прошу, Ваше Высочество, прошу! — Что—о?? Мне — в этом? В однобортном? Да вы что? Не знаете, что в однобортном сейчас уже никто не воюет? Безобразие! Война у порога, а мы не готовы! Нет, мы не готовы к войне!

Ненавижу! Всё! Дуэль! Здесь же стреляться! Через платок!

— Господа офицеры, сверим часы! Сколько сейчас? — 15:00! — 15 с четвертью! — А точнее? — Плюс 22!

— Пошёл он как—то в лес без ружья. — В каком смысле без ружья? — Ну, в смысле на медведя. — Не на медведя, а на мамонта. Но стрелял он именно из ружья. — Из ружья? — Да. Косточкой от вишни. — Черешни! — Стрелял он, во—первых, не черешней, а смородиной. Когда они пролетали над его домом. — Медведи? — Ну не мамонты же! — А почему же тогда всё это выросло у оленя?

— Четвёртый раз гоним этого кабанчика мимо Его Высочества, а Его Высочество, извините за выражение, мажет и мажет! Прикажете прогнать пятый раз? — Нет! Неудобно. Он его уже запомнил в лицо. — Кто кого? — Герцог кабанчика!

— Ты что, хочешь повесить в доме эту мазню? — Чем она тебе мешает? — Она меня бесит! Изрубить её на куски! — Не сметь! Он утверждает, что это работа Рембра́ндта — Кого? — Ре́мбрандта — Вранье. — Конечно вранье, но аукционеры предлагают за нее двадцать тысяч. — Двадцать? Так продайте. — Продать — значит признать, что это правда.

Барон Мюнхгаузен славен не тем, что он летал на Луну. Он славен тем, что никогда не врет.

Господи, почему ты не женился на Жанне д’Арк? Она ведь была согласна.

— Я хотел сказать, утка готова. — Отпусти её. Пусть летает.

— Мне уже 19 лет, а я всего лишь корнет! И никакой перспективы! Меня даже на манЕвры не допустили! — Манё—ёвры! — На манё—ёвры не допустили! Полковник сказал, что он вообще отказывается принимать донесения от барона Мюнхгаузена.

— Господа офицеры — сверим часы. Сколько Сейчас? — Пятнадцать ноль—ноль! — Пятнадцать с четвертью! — А точнее? — Плюс двадцать два!

Из Мюнхгаузена воду лить не будем! Он нам дорог просто как Карл Иероним... А уж пьет его лошадь, или не пьет – это нас не волнует.

— А грудь оставляем на месте? — Нет, берём с собой!

Война — это не покер! Её нельзя объявлять когда вздумается! Война — это… война!

Часы пробили 2, барон стрелял 3 раза, стало быть 5 часов!

— Человек разрушил семью, выгнал из дома жену с ребёнком! — Каким ребёнком! Я — офицер! — Выгнал жену с офицером!

Одни мои похороны дали мне денег больше, чем вся предыдущая жизнь.

— Так, доигрались. Дуэль! Господин Рамкопф, вы старый друг нашей семьи, вы очень многое делаете для нас. Сделайте ещё одно. — Ни, ни, ни, ни, ни! — Будьте моим секундантом. — Никогда! — Но почему? — Во—первых, он убьёт и секунданта… — Да. — Убийца!

— Господин барон пошел в лес на охоту и там встретился с этим медведем. Медведь бросился на него, а поскольку господин барон был без ружья… — Почему без ружья? — Я же говорю: он шел на охоту…

— Может быть, тебе не стоило начинать с Софокла? И с уткой в этот раз ты тоже перемудрил. — Хотелось его развеселить. Мне сказали: умный человек. — Ну мало ли что про человека болтают.

Всё в порядке, Ваше Высочество. Барон Мюнхгаузен будет арестован с минуты на минуту. Просил передать, чтоб не расходились.

— Ну не меняться же мне из—за каждого идиота!

— Всё шутите? — Давно бросил. Врачи запрещают. — С каких это пор вы стали ходить по врачам? — Сразу после смерти... — Говорят ведь юмор — он полезный, шутка, мол, жизнь продлевает. — Не всем. Тем, кто смеется, — продлевает. Тому, кто острит, — укорачивает. Вот так вот.

Будучи в некотором нервном возбуждении, герцог вдруг схватил и подписал несколько прошений о разводесловами: «На волю, всех на волю!»

Будучи в некотором нервном перевозбуждении, герцог вдруг схватил и подписал несколько прошений о разводе со словами: «На волю, всех на волю!»

Мне страшно вспомнить. Я мечтал о дуэли с отцом. Я хотел убить его… Мы все убили его… Убийцы!!!

И мой вам совет: не торопитесь стать вдовой Мюнхгаузена. Это место пока занято.