Оскар Уайльд

Искренность в небольших дозах опасна; в больших – смертоносна.

В России нет ничего невозможного, кроме реформ.

Философия учит нас с невозмутимостью относиться к неудачам других.

Знание — гибель. Нас чаруют сомнения. Туман делает вещи чудесными.

Женщины в большинстве своем настолько искусственны, что искусство оставляет их равнодушными; мужчины же настолько естественны, что равнодушными их оставляет прекрасное.

В любви есть некоторая романтика, в помолвке — никакой, ведь помолвка большей частью кончается свадьбой.

Лондонскиетуманы не существовали, пока их не открыло искусство.

В старыедобрыевремена книги писали писатели, а читали все. Теперь же книги пишут все, но не читает никто.

Двадцать лет любви делают из женщины развалину; двадцать лет брака придают ей сходство с общественным зданием.

Пьеса имела большой успех, но публика провалилась с треском.

Быть хорошим — значит жить в согласии с самим собой.

Бессмысленно делить людей на хороших и дурных. Люди бывают либо очаровательны, либо скучны.

Злословие — это сплетня со скучным оттенком морали.

Для критика произведение искусства — это лишь повод для создания своего собственного произведения, которое вовсе не обязательно имеет отношение к критикуемой книге.

Это—то и злит меня в женщинах. Обязательно им подавай хорошего мужчину.

Любовь к себе — это начало романа, который длится всю жизнь.

Трагедия старости не в том, что человек стареет, а в том, что он душой остаётся молодым.

Самопожертвование должно преследоваться по закону. Оно деморализует тех, ради кого идут на жертвы.

О других мы предпочитаем думать хорошо потому, что ужасно боимся за себя.

Быть эгоистом — это не значит жить, как тебе хочется. Это значит просить других, чтобы они жили так, как тебе бы хотелось.

Женщины обладают удивительным чутьем: они способны обнаружить что угодно, за исключением очевидного.

Это хорошо, что вы курите. Каждому мужчине нужно какое—нибудь занятие. И так уж в Лондоне слишком много бездельников.

Переделать других — очень легко, себя — намного труднее.

Каждая женщина — бунтарь по натуре, причем бунтует она исключительно против себя самой.

В наше время у каждого великого человека есть ученики, причем его биографию всегда пишет Иуда.

Всякий раз, когда человек допускает глупость, он делает это из самых благородных побуждений.

Я предпочитаю мужчин с будущим, а женщин — с прошлым.

Что касается честной бедности, то ее, разумеется, можно пожалеть, но восхищаться ею — увольте!

Жизнь коротка, искусство бесконечно.

Тоска — страшный недуг тех, кому жизнь ни в чем не отказывала.

Критик призван просвещать читателя, художник призван просвещать критика.

Женщины платят мужчинам золотой монетой, а вот расплачиваться с ними приходится мелочью.

Дружба между мужчиной и женщиной невозможна. Страсть, вражда, обожание, любовь — только не дружба.

У него было типично британское лицо. Такое лицо, стоит его однажды увидеть, потом уже не запомнишь.

Женщина — это примат дела над мыслью; мужчина — примат мысли над моралью.

Верность в любви — это всецело вопрос физиологии, она ничуть не зависит от нашей воли. Люди молодые хотят быть верны — и не бывают, старики хотели бы изменить, но где уж им.

Самая прочная основа для брака — взаимное непонимание.

В чем разница между журналистикой и литературой? Журналистику не стоит читать, а литературу не читают.

Любовь замужней женщины — великая вещь. Женатым мужчинам такое и не снилось.

Когда я был молодым, я думал, что деньги — главное в жизни. Теперь я стар, и знаю, что это так.

Как легко обратить в свою веру других, и как трудно обратить самого себя.

Все решительно неспособные чему бы то ни было учиться взялись поучать — вот чем увенчалась наша страсть к образованию.

Каждый может написать трехтомный роман. Все, что для этого нужно, — совершенно не знать ни жизни, ни литературы.

Искусство — это единственная серьезная вещь на свете, художник же — единственное несерьезное существо.

Быть естественным — это поза, и самая ненавистная людям поза!

Отпущение грехов делает нам не столько священник, сколько сама исповедь.

Сопереживать страданиям друга может всякий, а вот успехам — лишь натура необычайно тонкая.

Последовательность — последнее прибежище людей, лишенных воображения.

Не выношу вульгарный реализм в литературе. Человека, называющего лопату лопатой, следовало бы заставить работать ею — только на это он и годен.

Хорошие советы я всегда передаю другим. Больше с ними делать нечего.