Цитаты из фильмов

Похоже, мы обгадили серьёзных людей.

Это не угроза, поймите меня правильно. Это реальность. А ее надо знать всегда и всегда о ней помнить.

— Так значит, вы абсолютно счастливый человек? — Не вполне. Если бы мне сейчас удалось выпить стакан газировки, — пить ужасно хочется, — то я был бы абсолютно счастлив.

Здорово, отцы!

— Тётя, а «Наука и жизнь» есть? — Наука есть, а жизни нет. У меня мужик прошлой зимой застудился на рыбалке. Теперь так — не супруг, а сувенир. Только усы стоят. Если бы не вы, солдатики, хоть плачь. Пойдем, щекастик, ко мне в подсобное помещение, я тебе барбарысок насыплю. — Нет, вы уж лучше дайте «Технику — молодёжи».

— Ты что тут делаешь? — Чай пью.

Я выкрутился — теперь ваша очередь!

Гроб, он работу любит.

Жизнь, господа, бесценный подарок. А наша жизнь, по правде сказать, висит на волоске.

Диктатуре понадобились пацифисты?

…а сам, соответственно, употребил допинг.

А потом, Коля Тараскин не знает шесть правил Глеба Жеглова.

Парни, кончайте эти сопли! Вас ждёт вторая серия!

А это что? Даже ниже меня ростом.

Едут тут всякие! Ни профессии, ни подушек — одна морока с вами.

— Аты—баты шли дебаты, мы пойдем на выборы. Игорь Цаплин — Терминатор, остальные — пид**ры! — Объясните, пожалуйста, мне! Что, другой рифмы на слово "выборы", что, нет?

Ой! Обрили уже…

— А почему не идет эфир??? — Эфир уже был… — Да? и что сказали? — Что руководитель проекта проспал эфир…

— А у вас на Земле всё ещё моря есть? — И моря есть, и реки есть, и порядочные люди есть, господин Уэф. — Дикари, аж плакать хочется.

— Пришивайте подворотничок к воротничку. — А мы не умеем. — Никто не умеет… Дело не в умении, не в желании, и вообще ни в чём. Дело в самом пришивании подворотничка.

— Так это был не обряд? Ее действительно украли. — Да. — Кто украл? Ах, да... Кто жених?

Шеф, все пропало, всё пропало! Гипс снимают, клиент уезжает!

— Но позвольте, как же он служил в очистке? — Я его туда не назначал. Ему господин Швондер дал рекомендацию, если не ошибаюсь.

Вот сволочи, а! Даже изменить им нельзя.

Слушаю, товарищ потерпевший.

Ни имени, ни роду, одни кликухи поганые.

— Положь птичку! — Жениться нужно на сироте!

Сударь, в нашей стране значительно больше палачей, чем друзей.

— Ты же умница. — Когда женщине говорят, что она умница, это означает, что она — круглая дура?

— Раиса Захаровна, а баба—то эта жива? — О, еще как жива! Прекрасно себя чувствует. Правда, не узнает никого. Память почему—то отшибло. Но важен не результат, а процесс.

— Билли, Билли, Билли! Сдаётся мне, два оскорбления в один день — это многовато! Мало того, что эту штуку повесили на стену, нас заставляют ещё смотреть на неё!

— Это же вам не лезгинка, а твист. Показываю все сначала. Носком правой ноги вы давите окурок, вот так. Второй окурок вы давите носком левой ноги. А теперь оба окурка вы давите вместе.

Дуралей ты, Шарапов! Такая девка, а ты: пришлите рапорт. На твоем месте я бы ей сам бы отдавал рапорт ежедневно.

Ты относишься к тому редкостному типу женщин, которых беременность делает неотразимыми.

— Внимание! Перед вами — прибытие поезда... — Похоже, на этой станции не остановится... — Подавит всех… — ...на вокзал Ла—Сьота в Париже. Прекратите пальбу! Что вы де... Куда вы бежите? Друзья мои! Это совсем не страшно! Куда вы? Это совсем не страшно. Диана, совсем не страшно!

Владимир Николаевич, я вас на Плюк одного не пущу.

— Я ведь вам сейчас объективно... не нужен... Я пойду пока.

— Ты раньше, где работала? — Нет еще.

Ты не молчи как пень, я ж не могу один работать.

— Пишите, пишите! — Не торопите меня, я не пишущая машинка!

Понимаешь, Чебурашка—У—Которого—Нет—Друзей, я галоперидолу скушал, а меня в армию тянет всё больше и больше. Что же мне делать, Чебурашка—У—Которого—Нет—Друзей?

Это не овощная база, товарищ призывник. Это то место, где вы интересно и чрезвычайно увлекательно проведете ближайшие два года.

— А как же я пройду, а? — Очень просто. Отвлекающий маневр. Собаку я беру на себя, а вы быстренько пробегаете — Ага, хорошо. — Жучка, Джек, Джек, Дымка, Дымка, Полкан, Полкан, Альмочка, Альмочка... Давайте!

Подпись—протокол, сдал—принял, отпечатки палцев!

Кислое дело, пещера Лейхтвейса.

— Не пойду — там нет Джавдета…

Кто заказывал такси на Дубровку?

И не следует смешивать интересы Германии с интересами Адольфа Гитлера.

— Когда в Москве облавы на грузин были, меня менты остановили, а я им говорю: «Давайте я вам спою, и вы сами меня отпустите, потому что поймете, что грузин не может так петь.» — Отпустили? — Ага, за 300 долларов. Даже песню не послушали.

— И знаешь, Камиль, ультиматумов… не надо!

Я шляпу—то никогда не носил... Это так вот купил. Для солидности.

Для Атоса это слишком много, а для графа де ла Фер — слишком мало.

Во здоровая! Откормила я тебя, Надежда, на свою погибель. Ну, погоди, получишь ты у меня завтра добавки!

Эта роль ругательная, и я прошу её ко мне не применять! Боже, ну и домик у нас! То обворовывают, то обзывают… а ещё боремся за почётное звание «дома высокой культуры быта», — это же кошмар, кошмар!

Тайный союз меча и орала! Полная тайна организации!

Господа! Дети вас не забудут!

Обратно пишу вам, любезная Катерина Матвевна, поскольку выдалась свободная минутка. И разнежился я на горячем солнышке, будто наш кот Васька на завалинке. Сидим на песочке возле самого синего моря, ни в чем беспокойства не испытываем. Солнышко здесь такое, аж в глазах бело.

— Я полицейский! — Да ладно, я сам милиционер.

— Ну как ты мог оставить вещи без никого? — Там же Рекс, а Рекс никогда не отойдет от вещей. А у меня горло. — Горло? — Горло. — И голова? — И голова. — Без мозгов? — Без мозгов.

— Конечно, шикарная профессия художник—модельер. Но здесь без подготовки не справится. — Хмм... а как психиатр справишься? — А что я, зря что ль, целый год санитаркой в психбольнице работала?

— Бабуля! Закурить есть? — А—а где бабуля?..

Вы ведь не любите могучие торсы и гордо посаженные тупоумные головы.

— Она, конечно, была стерва. — Нет, она прекрасный женщина, вот сейчас вышла замуж, счастлива. — Значит, вы плохой человек? — Я? Да у меня практически нет недостатков.

— И что самое страшное, — что после этого спаривания самец умирает. — Как умирает?! — Ну как умирает… Он впадает в эйфорию и вываливается из гнезда. И либо сам ломает себе шею, либо его съедает… — Чернопопик? — Нет, нет! Волк—хлопотун! Который видит, что кролик уже окончательно спарился и его можно есть. Друзья! Не чокаясъ!

За деда, чудо—богатыря.

— Вы и только Вы напоминаете мне мою любимую, мою чернявую, мою безотказную… гаубицу! — А где же она, Ваша любимая, Ваша чернявая? — Погибла в неравном бою. — Яков Ляксандрыч, так Вы вдовец!

Вы отоприте гараж—то!.. А где машина—то?

— У меня есть смягчающее обстоятельство. Я люблю вас. Люблю.

Галочка, ты сейчас умрёшь, потрясающая новость! Якин бросил свою кикимору, ну, и уговорил меня лететь с ним в Гагры!

Так, получается, что у Шекспира хеппи—энд. Нет повести СЧАСТЛИВЕЕ на свете...

И парашют... тю—тю...

— Лёлик, но это же неэстетично! — Зато дёшево, надёжно и практично!

Будем жить!

— В коробочку положим, документы Камиль напишет на татарском, заламинируем — будет орден Диор третьей степени. — Это мой ремень!

— Как же я задолбался… — Что, простите? — Задолбался! — Я тоже задолбался, но я же сижу…

Я, право, не знаю насколько Вы метко стреляете. Не обессудьте. Прошу.

— Как его фамилия? — Не знаю!!! — Хорошие дела...

— Дорога легче, когда встретится добрый попутчик.

— Но Вы же знаете, что Ваши враги – мои враги. — Ваше Величество, но этого недостаточно! — О! А что же Вы еще хотите? — Ваше Величество, надо, чтобы и Ваши друзья были моими друзьями!

— Я ему по спине, а она пополам. — Кто, спина? — Нет, палка.

— Папаша, закурить не найдется? — Ты что, глухонемой? — Да!!!

Надо дать много, тогда он возьмёт!

Мечтаю о семи часахсна, как о манне небесной.

Одно моё слово спасло Францию!

Это хорошо, что вы мне так убедительно лжете.

Органы движееения они лечили, органы движееения... Поотрубать бы вам эти органы—то.

Торопиться не надо, сесть я всегда успею.

— Цигель, цигель, ай—лю—лю! — Ай—лю—лю потом. Нон, нихт, нет, ни в коем случае! — Ну, зачем? Ей, может, что—нибудь надо? — Что ей надо, я тебе потом скажу!.. Леди, синьора, фрау, мисс, к сожалению, ничего не выйдет… Руссо туристо! Облико морале! Ферштейн? Всё, быс—трень—ко! — А что ей надо?

А бензин ослиной мочой кто разбавлял?

Автомашину куплю с магнитофоном, пошью костюм с отливом — и в Ялту!

Почём опиум для народа?

— Что вы делали в самолёте? — В самолёте я летел… Спя…

Эх, Марфуша, нам ли быть в печали?

А на какие деньги мы живем? Семьсот рублей!

— Хто заказывал такси на Дуброуку? — Я! — Хэ—э… Садитесь!

Черт побери, у нас в руках был сам Милославский.

— Пожирнее и погуще… — Как положено! — Сметанки—то добавь! — Обойдешься!

Бедная госпожа дю Валлон. У нее был не очень покладистый характер, но, в конце концов, она смирилась с моими привычками.

— Если он дотронется до неё пальцем, я перегрызу ему глотку. — Я буду участвовать.

— Будешь ты, Федя, Бомбой… — Почему Бомбой? — Потому что вспыльчивый… Ты, Владик, будешь Штык — потому что стройный… А я буду Пуля — потому что в цель!