Цитаты из фильма - Служебный роман

— Поставьте лошадь! Что вы! Она же тяжёлая. Что вы в неё вцепились?! — Я с ней сроднился.

Делом надо заниматься серьезно или не заниматься им вообще.

— Вы купили новые сапоги, Вера? — Да вот ещё не решила, Людмила Прокофьевна. Вам нравится? — Очень вызывающие. Я бы такие не взяла. А на вашем месте интересовалась бы сапогами не во время работы, а после неё. — Значит, хорошие сапоги, надо брать.

— Мы поехали в «Арагви». Мы там ели… что ещё… угощались… цыплята табака, сациви, купаты, ша… ша… шлЫки… чебуреки… — ЧебурекИ. — ЧебурекИ…

Вот смотрю я на вас, Верочка, и думаю: будь я полегкомысленнее, я бы… ух!!!

Ирония — маска для беззащитных.

Как всем известно, труд облагораживает человека. Поэтому люди с удовольствием ходят на работу. Лично я хожу на службу только потому, что она меня облагораживает.

— Вы утверждали, что я чёрствая! — Почему? Мягкая! — Бесчеловечная! — Человечная! — Бессердечная! — Сердечная! — Сухая! — Мокрая!

— Мы вас любим… в глубине души… где—то очень глубоко… — Очень глубоко! Так глубоко, что я этого даже не замечаю! — Нет, это заметно, должно быть заметно…

Именно обувь делает женщину женщиной.

Вообще, пусть мужчины думают, что у вас всё в порядке.

— Ты знаешь, я понял, из—за чего мы с тобой разошлись: нам нужен ребёнок! — Ты хочешь, чтоб у нас был ребёнок? — Да! И как можно скорее! — Но я не могу сейчас. До конца работы ещё два часа и Калугина тут… Я не могу уйти!

Людмила Прокофьевна, где вы набрались этой пошлости? Вы же виляете бёдрами, как непристойная женщина!

— Людмила Прокофьевна! Представляете, Бубликов умер! — Как умер, почему умер, я не давала такого распоряже… Как умер? — Умер! — Почему умер? Зачем умер? — Я еще не выясняла. Сдайте пожалуйста деньги на венок!

Поставьте Веру на место! И не трогайте больше руками!

«Женщины, когда им под сорок, часто делают глупости». Ну, ей, конечно, видней!

Мы называем её «наша мымра». Конечно, за глаза.

Сигаретку, спичку, коробок?

— А меня вообще сослали в бухгалтерию! — Да на тебе пахать надо!

— Она немолодая, некрасивая, одинокая женщина… — Она не женщина, она директор.

— Там конфеты. — Да, я так и поняла.

Вы обращали внимание, что у нас происходят перебои с теми или иными товарами? Это происходит от того, что те или иные товары не запланированы такими ротозеями как вы. Извольте переделать.

Вы же женщина, а не солдафон. Пикантнее, пикантнее! И игривая улыбка! Вообще, пусть мужчины думают, что у вас всё в порядке. Дышите. Элегантнее пластику! И не надо брыкаться. Вы же не иноходец, а женщина.

— Кстати, я надеюсь, материально вы не очень пострадали? Билеты в цирк не пропадут? — Ну безусловно! Я загоню их по спекулятивной цене. — Ага. Ну, в вашей практичности я нисколько не сомневалась, товарищ Новосельцев. — Вы проницательны, товарищ Калугина!

Это директор нашего учреждения Людмила Прокофьевна Калугина. Она знает дело, которым руководит. Такое тоже бывает.

— Грудь вперед! — Грудь? Вера, Вы мне льстите. — Вам все льстят.

Иногда бывает, что хочется поплакать, но что же я буду реветь в одиночку? Это всё равно, что алкоголик, который пьёт в одиночку.

— А вы дайте ему сдачи! — А я ему дам сдачи! Но другим способом!

— Красное. Или белое? — Или белое. Но можно красное.

— Ну что, уволила вас старуха? — Она не старуха!

— Очень хочется произвести на вас приятное впечатление. — Вам это удалось… уже. — Усилить хочется.

— Верочка, будет вам пятьдесят лет — вам тоже соберём! — Я не доживу, я на вредной работе.

— Я соображаю, о ком вы говорите. — А кроме вас ещё кто—нибудь соображает? — Весь коллектив. — Информация поставлена у нас хорошо!

— У меня есть смягчающее обстоятельство. Я люблю вас. Люблю.

— Что же, выходит, что все меня считают таким уж чудовищем? — Не надо преувеличивать. Не все… не таким уж чудовищем…

— Меня вчера муха укусила. — Да. Я это заметила. — Или я с цепи сорвался. — Это уже ближе к истине. — Значит, я с цепи.

— Шура, если память мне не изменяет, вы числитесь в бухгалтерии? — По—моему, да. — Вы это хорошо помните? — Да, по—моему.

Это Верочка. Она любопытна, как все женщины, и женственна, как все секретарши.

В женщине должна быть загадка! Головка чуть—чуть приподнята, глаза немножко опущены, здесь всё свободно, плечи откинуты назад. Походка свободная от бедра. Раскованная свободная пластика пантеры перед прыжком. Мужчины такую женщину не пропускают!

— Короче говоря, я уже подписала приказ о вашем назначении начальником отдела. — За что? Что я вам такого сделал плохого?

— Почему вы всё время виляете? Что вы за человек? Я не могу вас раскусить! — Не надо меня кусать! Зачем раскусывать?

— Снимайте платье! Живо, снимайте! А—а—а! Нет, нет. Не сейчас, не здесь. — Что же вы говорите «снимайте»?

Зачем вы занимаетесь мною лично? Поручите меня вашему секретарю.

Пенсия на горизонте — и она туда же! Просто сексуальная революция!

Ну вон же она сидит, в жутких розочках!

— Мы же с Вами уже попрощались! — Попрощались? Так давайте поздороваемся!

— Пишите, пишите! — Не торопите меня, я не пишущая машинка!

— Вы так на меня смотрите… Вы подозреваете, что это я вам приволок этот веник? — Почему вы так говорите? Это не веник! Это прекрасный букет!

Лично я хожу на службу только потому, что она меня облагораживает.

— Ходил ко мне один человек… Долго ходил… А потом женился на моей подруге — Я не собираюсь жениться на вашей подруге. — Вам это и не удастся. Я ликвидировала всех подруг. Я их уничтожила.