Цитаты из фильма - Белое солнце пустыни

Пулемет дашь?

— Ты ведь меня знаешь, Абдулла, я мзду не беру. Мне за державу обидно. — Аристарх! Договорись с таможней.

— Ну вот у вас на Земле, как вы определяете, кто перед кем сколько должен присесть? — Ну, это на глаз.

Здорово, отцы!

— Мой отец перед смертью сказал: «Абдулла, я прожил жизнь бедняком и я хочу, чтобы тебе Бог послал дорогой халат и красивую сбрую для коня». Я долго ждал, а потом Бог сказал: «Садись на коня и возьми сам, что хочешь, если ты храбрый и сильный».

— Гюльчатай, открой личико, а? Ты не думай, я не какой—нибудь... Если что, я и по—серьезному. Это ничего, что ты там чьей—то женой была. Ты мне по характеру подходишь. Я шустрых люблю. Я ведь и посвататься могу. У меня мама хорошая, добрая. Ее все уважают. Да открой ты личико.

В старой крепости его надо было через трубу брать.

— Ты что говорил, а? Ты какие клятвы давал? Сдурел на старости лет? — Настасья! — Мало тебе, окаянный, что ты молодость мою погубил, а сейчас и вовсе вдовой сделать хочешь? Ой, Паша! Пашенька! Паша! Пашенька! Пашенька! Прости, Христом Богом прошу, прости! Паша, не ходи! Не ходи с ними! Погубят тебя ни за грош! — Вот что, ребята, пулемет я вам не дам.

Ещё хочу сообщить вам — дислокация наша протекает гладко, в обстановке братской общности и согласия. Идём себе по пескам и ни о чём не вздыхаем, кроме как об вас, единственная и незабвенная Катерина Матвеевна. Так что, вам зазря убиваться не советуем — напрасное это занятие.

Обратно пишу вам, разлюбезная Катерина Матвеевна, поскольку выдалась свободная минутка. И разнежился я на горячем солнышке, будто наш кот Васька на завалинке. Сидим мы сейчас на песочке возле самого синего моря, ни о чём беспокойства не испытываем. Солнышко здесь такое, аж в глазах бело…

— Господин! Никто не должен видеть наши лица. Только ты. Ты наш новый муж. Скажи своему человеку, чтобы он не приходил.

Ну что же мне, всю жизнь по этой пустыне мотаться?!

Давно обосновался? Везёт мне на эти дела! Двоих таких откопал — ничего… Третий попался! Выкопал — а он меня за горло. Бандит оказался. Его свои же зарыли. Еле отбился. Вот сейчас тебя отрою, и будь здоров!

— Джамиля, ты была моей любимойженой, почему ты не умерла?

Только знайте, любезная Катерина Матвевна, что классовые сражения на сегодняшний день в общем и целом завершены, и час всемирного освобождения настает. И пришел мне черед домой возвратиться, чтобы с вами вместе строить новую жизнь в милойсердцу родной стороне.

— Вроде крадётся кто!..

— Слышь, Абдулла! Не много ли товару взял? И все, поди, без пошлины? — Так нет же никого в таможне. Кому платить — неизвестно. Хочешь, мы заплатим золотом?

— Хочешь, мы заплатим золотом?

Сухов: Да какие ещё экспонаты? Я ж сказал барышням: брать ковры похуже. Лебедев: Это же одиннадцатый век!

— Слушай, хоть женщин возьми.

— Я остаюсь в гостях, но если в полдень меня не будет, вернётесь рассчитаться за гостеприимство.

Простите великодушно, небольшая заминка. Докончу в следующий раз.

— Совсем озверел Чёрный Абдулла! Ни своих, ни чужих не жалеет.

— Ты в чей дом забрался? Отвечай!

— Ты что, не слыхал про Верещагина?! Дожил… Было время — в этих краях каждая собака меня знала, вот так держал! Сейчас забыли…

Абдулла, ты еще в чадре или переоделся мужчиной?

— Ты что? — Завтра Абдулла будет здесь, уходи! — Теперь не могу. Видал, как все обернулось. Оставайся, Саид. — Здесь нет Джавдета. — Ну, тогда счастливо.

— Сейчас, Фёдор Иванович, подойдём поближе.

— Была у меня таможня, были контрабандисты. Сейчас таможни нет — контрабандистов нет. В общем, у меня с Абдуллой мир. Мне все равно, что белые, что красные, что Абдулла, что ты. Вот ежели бы я с тобой пошел…

— И через сорок две ка—ак!..

— Я мзду не беру. Мне за державу обидно.

Смотри, больше не закапывайся!

Ваше благородие, Госпожа разлука, Мы с тобой родня давно, Вот какая штука. Письмецо в конверте, погоди, не рви! Не везет мне в смерти, Повезет в любви... Ваше благородие, Госпожа удача, Для кого ты добрая, А кому иначе. Девять граммов в сердце... Постой, не зови! Не везет мне в смерти, Повезет в любви.

И поскольку, может статься, в песках этих лягу навечно, с непривычки вроде бы даже грустно.

Оставь хоть патрон, Абдулла! Нечем будет застрелиться.

Верещагин! Уходи с баркаса!

Абдулла, руки—то опусти.

— Вот что, ребята. Пулемёт я вам не дам.

А ежели вовсе не судьба нам свидеться, Катерина Матвеевна, то знайте, что был я и есть, до последнего вздоха, преданный единственно вам одной.

И поскольку, может статься, в песках этих лягу навечно, с непривычки вроде бы даже грустно, А может, от того это, что встречались мне люди, в последнее время, душевные, можно сказать, деликатные.

Абдулла: Старый стал, ленивый. А помнишь, какой я был? Верещагин: Были времена…

Лучше, конечно, помучиться.

— Да вот забрался один приятель и не выходит.

— Абдулла, таможня даёт добро!

— А что это, люди твои, никак запалить что хотят?

— Товарищи женщины! Революция освободила вас. У вас нет теперь хозяина, нет господина. И называйте меня просто товарищ Сухов. Забудьте вы к чертям свое проклятое прошлое. Вы будете свободно трудиться и у каждой будет отдельный супруг. Вопросы есть? Вопросов нет. Х—хех!

Потому как долг революционный к тому нас обязывает.

Вы будете свободно трудиться, и у каждой будет отдельный супруг.

Сухов: Здорово, отцы. — … Сухов: Где взяли? — Давно здесь сидим…

— Товарищи женщины! Не бойтесь! С вашим мужем—эксплуататором мы покончим, а пока вы поступаете в распоряжение товарища Сухова! Он будет вас кормить и защищать, он хороший человек!