Фридрих Ницше

О времени и становлении должны говорить высочайшие символы: им надлежит восхвалять все преходящее и быть оправданием ему!

И какой бы вред ни нанесли клеветники на мир, вред добрых – самый вредный вред.

Каждый миг начинается бытие; вокруг каждого "здесь" вращается кольцеобразное "там". Середина — повсюду. Путь вечности — кривая.

Свою смерть хвалю я вам, свободную смерть, которая приходит ко мне, потому что я хочу.

Наши обязанности – права других на нас.

Многое, что у одного народа называлось добром, у другого называлось глумлением и позором.

Культура — это лишь тоненькая яблочная кожура над раскаленным хаосом.

Иметь талант недостаточно: нужно также иметь на это ваше позволение.

Каждый человек настолько тщеславен, насколько ему не хватает ума.

Когда сильные мира последними и более скотами, чем людьми, – тогда поднимается и поднимается толпа в цене.

Никто не лжет так много, как негодующий.

Они (поэты) недостаточно чистоплотны: они мутят воду, чтобы казалась она глубже.

У кого много дел, то сохраняет свои общие взгляды и точки зрения почти неизменными.

Человек – бесформенная масса, материал, безобразный камень, требующий еще ваятеля.

Модничанье есть страх показаться оригинальным.

Жизнь – средство познания.

Не надо желать быть врачом неизлечимых.

Существо, не способное распоряжаться собой и лишенное всякого досуга – раб.

Совсем не говорить о себе есть весьма благородное лицемерие.

Всякая великая любовь не желает любви, она жаждет большего.

Всё, что делается в состоянии слабости – терпит неудачу. Слабый вредит сам себе.

В мире самые лучшие вещи еще ничего не значат, пока нет того, кто их представит с подмостков: великими людьми называет толпа этих представляющих.

Были эпохи, которые не могли провести границу между монументальным прошлым и мифического характера фикцией; ибо как из одного, так и из другого могут быть извлечены одинаковые стимулы.

О нашем ближнем мы не знаем ничего, кроме тех перемен, которые происходят в нас и причиной которых он бывает.

Два народа, которые создали великих стилистов – греки и французы – не изучали чужих языков.

Я не люблю ваших празднеств, слишком много лицедеев находил я там, и зрители вели себя часто как лицедеи.

Величие не должно зависеть от успеха; и Демосфен завоевал величие, хотя он и не имел успеха.

Много говорить о себе – может также служить средством, чтобы скрывать себя.

Как только религия приобретает господство, ее противниками становятся все те, кто были ее первыми последователями.

Общая заповедь всех обычаев и моралей гласит: будь осторожен и бойся, владей собой и притворяйся.

Толпа – это всякая всячина, в ней всё перемешано: и святой, и негодяй, и барин, и еврей, и всякий скот из Ноева ковчега.

В действительный мир нет хода!

Чувствовласти – сильнейшая страсть человека.

Человек есть нечто, что нужно преодолеть, человек есть мост, а не цель; он радуется своему полдню и вечеру как пути, ведущему к новым утренним зорям.

Потому уклоняюсь я теперь от счастья моего и предаю себя всем несчастьям — чтобы испытать и познать себя в последний раз.

Одно – мысль, другое – дело, третье – образ дела. Между ними не вращается колесо причинности.

Самое верное средство погубить молодежь – это заставить ее выше ценить тех, кто одинаково мыслят, чем того, кто думает иначе.

В любви всегда есть немного безумия. Но и в безумии всегда есть немного разума.

Убеждение как средство: многого можно достигнуть благодаря убеждению.

В некотором отдаленном будущем будет существовать новый язык для всех, – это столь же достоверно, что некогда будет существовать воздухоплавание.

Слушайтесь голоса здравого тела – это чистый голос.

И если тот, кто живет среди людей, не хочет умереть от жажды, он должен научиться пить из всех стаканов; и кто хочет остаться чистым, оставаясь среди людей, должен уметь мыться и грязной водой.

Прежде всего и важнее всего дела! А нужная для этого вера явится.

Христианство с самого начала, по существу и в основе было отвращением к жизни, которое только маскировалось и наряжалось верою в «другую» и «лучшую» жизнь.

Надо по возможности устранить со своего пути случайность, внешнее раздражение.

Гений только то и делает, что учится сперва класть камни, потом строить из них; он всегда ищет материала и всегда занят его обработкой.

Трудно открыть человека, а себя самого еще труднее.

Прочь от Бога и от всех богов отвращает меня эта воля; к чему было бы творить, если бы они существовали!

Убожество любви охотно маскируется отсутствием достойного любви.

Нет более опасного заблуждения, чем смешивать следствие с причиной.