-
Ничего, давай, веселись, веселись, начальник! Давай, веселись, ничего! Токо скоро будет моя очередь.
-
Браслет старинный, цены немалой!
-
Значит, если я стукач, зарежете вы меня, а если я всю вашу компанию спасу, так десять кусков получу — двадцать бутылок водки смогу купить.
-
Старики не должны жить вместе, старики должны держаться молодых.
-
Он бы, гад, раньше мозговал, как легавым в руки не даваться.
-
Ну так ты же у меня женщина понятливая. За что и ценю.
-
Есть подозрение, мил человек, что ты стукачок.
-
Ты не сознание потерял! Ты совесть свою потерял!
-
Чем же я тебе пригрожу, когда вокруг тебя код—па с пушками да перьями в придачу! От меня тут за одну минуту ремешок останется.
-
Значится, я так понимаю, гражданин, что правды мы писать не захотели.
-
Спрос, он в нашем деле дорого стоит.
-
На всех вас ножичков хватит, нахлебаетесь кровью как давеча на бульваре!
-
А ты меня не совести и не агитируй! А ценности? Вон они, мои ценности, за печкой сопят.
-
Вам лишь бы засадить кого—нибудь!
-
Ты мне толкуешь про одну вещицу, как она к тебе попала, откуда и когда. Вот про эту. А я тебе за это оформляю дело без Кондрат Филимоныча.
-
А ты, бестолковый, насмехался надо мной… Вот тебе пословица — не буди лихо, пока оно тихо…
-
Куда зекаешь, бес дохлый!
-
Рыжая, часто бывает с различными мужчинами в ресторанах, волосы подкрашивает стрептоцидом.
-
Ну что, старшой… Окропим снежок?… Красненьким…
-
Че дразнисся? Ща вассе ничего говорить не буду!
-
В паспорте у него не написано, что он бандит, а, наоборот, написано, что он гражданин, живёт по какому—нибудь Кривоколенному, 5, прописка у него имеется. Так что возьми его за рубь за двадцать!
-
А мусорка твоего на съеденье мне отдашь?
-
Если Кирпич — вор, он должен сидеть в тюрьме! И людей не беспокоит, каким способом я его туда упрячу!
-
Я ручаюсь, что Кирпич никакого отношения к убийству Ларисы Груздевой не имеет.
-
Не знаю, как у вас в уголовке, а у нас сразу язык отрежут за лишние вопросы.
-
А скажи мне, Маня, по старой дружбе, с кем это ты так красиво отдыхала?
-
Я ж тебя, Володенька, зубами загрызу.
-
На святое дело идём — друга из беды выручать.
-
А вы чего не ложитесь—то? А—а!
-
Ну покеда, бабанька. Покеда…
-
Да, девочка! На этот раз вляпалась ты крепко!
-
Это мы еще поглядим, кто из нас с ошибками пишет!
-
— Вы бы сняли пиджачок, гражданин начальничок. — Не учи учёного, гражданин Копченый!
-
Мне известен, по книжкам, конечно, хорошо известен этот прием. Один следователь грубый и злой, а другой добрый и вежливый. Подследственный, естественно, психологически тянется к следователю доброму в кавычках...
-
Они и меня могут, как Топоркова, но напугать Жеглова — кишка тонка!
-
Ты что, этой воровке поверил?! Ты мне, своему товарищу, не веришь?!
-
Я тоже не на продуктовой базе подъедался.
-
Ну что ты стоишь, Глеб! Надо что—то думать! Ведь они убьют его!
-
Дорисковался, гадёныш! Говорил я ему, говорил: кабаки и бабы доведут до цугундера!
-
Если есть на свете дьявол, то он не козлоногий рогач, а он дракон о трёх головах, и головы эти — хитрость, жадность, предательство. И если одна прикусит человека, то две другие доедят его дотла.
-
— А ну, быстро колись, откуда взял сахар? — Ну чё пристал. Сестражены из Коканда прислала.
-
Надо вынимать Фокса. Иначе нем всем кранты.
-
На фронте он, правда, не воевал, но шнифер был знаменитый. Громил сейфы, будто косточки из компота.
-
Ну, здравствуй, мил человек! Проходи, гостем будешь.
-
Да у тебя на лбу десять классов нарисовано!
-
— А мусорка своего отдашь нам на съедение? — А пусть он сам за вас похлопочет, а мы рассмотрим.
-
Не время сейчас ласкаться. Вот вечером я тебя приласкаю.
-
Стреляй, Глеб Егорович, уйдут проклятые.
-
Упрямство — первый признак тупости.
-
Эх, Шарапов, сейчас бы супчика горяченького да с потрррошками!
-
А пистолет, Володя, перевесит все другие улики...
-
Так что по десятке вам, граждане. По десятке на душу населения.
-
Ну паскудство сплошное!
-
У Васи Векшина две сестрички остались, а бандит где—то ходит по земле, жирует, сволочь…
-
Браслетик этот, вещицу дорогую и старинную, третьего дня с убитой женщины сняли.
-
Шарапов! Вот когда тебе за работу в МУРе столько же нацепят, сколько теперь — можешь считать, что жизнь прожил не зря!..
-
Ни от кого мне ни помощи, ни поддержки, а только вы стараетесь побольней меня обидеть, еще ужасней сделать жизнь мою и без того задрипанную.
-
Выпьем, закусим, о делах наших скорбных покалякаем.
-
Я тебе, противный, нос откушу!
-
А ты по каким делам Фокса знаешь?
-
Наказания без вины не бывает. Ему надо было вовремя с женщинами своими разбираться и пистолеты не разбрасывать, где попало.
-
Здравия желаю! Докладывает младший сержант Синичкина: вызов ложный, ребёнок жив…
-
Коселек—коселек... Какой коселек?
-
Ну и видок у тебя, Шарапов!
-
Проводи его, Шарапов... До автобуса.
-
А сейчас я преступаю ко второму отделению концерта по заявкам радиослушателей.
-
Ножичков у нас на всех хватит, наглотаетесь досыта как давеча на бульваре! Будь, Шарапов, не кашляй! Да, Сенечке Тузику, псу вашему, пламенный привет!
-
Здравия желаю! Докладывает младший сержант Синичкина: вызов ложный, ребёнок жив…
-
Кабы при моей работе бабы не нужны были, я бы с ними слова не сказал. Языком метут, как метлой машут, заразы!
-
А я раньше думал, что карманники — самые ничтожные воришки, низший сорт.
-
Они Васю Векшина раскололи, а Вася Векшин не зелёный пацан был. У него 9 раскрытых убийств и грабежей. Он Яшку Шустрого брал, а ты говоришь: «Глеб»…
-
— Но одного ты не учел, фраерок... Не стала бы Аня колоться. — Со мной и накие бобры кололись.
-
Есть у нас сомнение, что ты, мил—человек, стукачок!
-
Из него такой же шофёр, как из Промокашки скрипач.
-
ПравПанков, и я греха на душу не возьму. Нельзя тебе в банду соваться.
-
Твой номер шестнадцатый — смотри за клиентом.
-
Только Копчёный мокрушничать не станет: не такое у него воспитание.
-
Гарна дивка, тики вона не для Тараскина. Дуже вин швыдкий, як той фейерверк.
-
Ты свободен, Ручечник… Пшёл вон отсюда!
-
Как пишется: Облигация или аблигация?..
-
Довелось тебе поручкаться со знаменитой Манькой—Облигацией, дамой приятной во всех отношениях, только работать не хочет, а, напротив, ведет антиобщественный образ жизни.
-
Разговаривая с людьми, всегда улыбайся. Понял? Люди это любят.
-
У Васи Векшина две сестренкималенькие остались, а бандиты жируют.
-
Девять классов и три коридора.
-
Береженого — бог бережет.
-
Фокс — вот единственный и неповторимый свидетель. Как говорится, для всех времен и народов.
-
Да вы не сомневайтесь, товарищ капитан, все будет сделано в лучшем виде. Оглянуться не успеют, как шашка прыгнет в дамки!
-
Да ты, видать, и впрямь без ума, Копчёный! Чтоб Жеглов твои поганые деньги взял, ну, о чём тогда с тобой разговаривать?!
-
Самое дорогое на свете — глупость, потому что за неё дороже всего приходится платить.
-
Жена Груздева под присягой подтвердит, чтобы мужа выгородить, что это ты пистолет подбросил, а также поведает, о чем говорили отец Варлаам с Гришкой—самозванцем на литовской границе.
-
Дай—ка ты ему ещё пару раз для ума.
-
Наш пахан ихнего не глупее.
-
Но поиск ведёте в правильном направлении.
-
Что ты лыбишься как параша?
-
Темнота! Это же научный факт под названием телевизор!
-
Про маму твою ничего не скажу, не знаю, а папашку твоего героического видеть приходилось.
-
Сядь, Промокашка… Сядь, не мелькай.
-
Безобразие! Консерваторию окончить не дают!
-
Открывай, открывай! У нищих слуг нет.
-
Чистосердечным раскаянием, и своим признанием, и рассказом о вашем прошлом вы себе расчистите дорогу к новой жизни.