Омар Хайям

Много лет размышлял я над жизнью земной. Непонятного нет для меня под луной. Мне известно, что мне ничего не известно, — Вот последний секрет из постигнутых мной.

Рыба утку спросила: «Вернётся ль вода, Что вчера утекла? Если — да, то — когда?» Утка ей отвечала: «Когда нас поджарят — Разрешит все вопросы сковорода!»

Когда в поступках, действиях в своих ты чист, Когда тебе пророчески всё абсолютно ясно, Когда прозрачно чистою душой слагаешь стих, Понятно чистому: всё абсолютно грязно.

Как нужна для жемчужины полная тьма — Так страданья нужны для души и ума. Ты лишился всего, и душа опустела? — Эта чаша наполнится снова сама!

Перед погонщицей — своей судьбой — не трусь. Не так уж долго ей владеть тобой, не трусь. Что в прошлом кануло, всё провожай улыбкой, И пусть грядущее грозит бедой, не трусь.

Недостойно — стремиться к тарелке любой, Словно жаднаямуха, рискуя собой. Лучше пусть у Хайяма ни крошки не будет, Чем подлец его будет кормить на убой.

Хоть мудрец — не скупец и не копит добра, Плохо в мире и мудрому без серебра. Под забором фиалка от нищенства никнет, А богатая роза красна и щедра!

Лучше впасть в нищету, голодать или красть, Чем в число блюдолизов презренных попасть, Лучше кости глодать, чем прельстица страстям, За столом у мерзавцев, имеющих власть…

В божий храм не пускайте меня на порог. Я — безбожник. Таким сотворил меня Бог. Я подобен блуднице, чья вера — порок. Рады б грешники в рай — да не знают дорог.

Я знаю этот вид напыщенных ослов: Пусты, как барабан, а сколько громких слов! Они — рабы имён. Составь себе лишь имя, И ползать пред тобой любой из них готов.

Я познание сделал своим ремеслом, Я знаком с высшей правдой и с низменным злом. Все тугие узлы я распутал на свете, Кроме смерти, завязанной мертвым узлом.

Общаясь с дураком, не оберешься срама, Поэтому совет ты выслушай Хайяма: Яд, мудрецом тебе предложенный, прими, Из рук же дурака не принимай бальзама.

Отзывчивых людей сравню я с зеркалами. Как жаль, что зеркала себя не видят сами! Чтоб ясно разглядеть себя в своих друзьях, Вначале зеркалом предстань перед друзьями.

Так как истина вечно уходит из рук Не пытайся понять непонятное, друг! Чашу в руки бери, оставайся невеждой Нету смысла, поверь, в изученьи наук!

Даже самые светлые в миреумы Не смогли разогнать окружающей тьмы. Рассказали нам несколько сказочек на ночь И отправились, мудрые, спать, как и мы.

Встанем утром и руки друг другу пожмём, На минуту забудем о горе своём, С наслаждением вдохнем этот утреннийвоздух, Полной грудью, пока ещё дышим, вдохнём.

Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало, Два важных правила запомни для начала: Ты лучше голодай, чем что попало есть, И лучше будь один, чем вместе с кем попало.

Жизнь — пустыня, по ней мы бредём нагишом. Смертный, полный гордыни, ты просто смешон! Ты для каждого шага находишь причину — Между тем он давно в небесах предрешён.

«Мир громоздит такие горызол! Их вечный гнет над сердцем так тяжёл!» Но если б ты разрыл их! Сколько чудный, Сияющих алмазов ты б нашёл!

Мы больше в этот мир вовек не попадем, вовек не встретимся с друзьями за столом. Лови же каждое летящее мгновенье — его не подстеречь уж никогда потом.

Когда уходите на пять минут, Не забывайте оставлять тепло в ладонях. В ладонях тех, которые вас ждут, В ладонях тех, которые вас помнят...

Кому легко? Неопытным сердцам. И на словах — глубоким мудрецам. А я в глаза смотрел ужасным тайнам, И в тень ушёл, завидуя слепцам.

Меняем реки, страны, города... Иные двери... Новые года... А никуда нам от себя не деться, А если деться — только в никуда.

Долго ль будешь ты всяким скотам угождать? Только муха за харч может душу отдать! Кровьюсердца питайся, но будь независим. Лучше слёзы глотать, чем объедки глодать.

Не бойся, друг, сегодняшних невзгод! Не сомневайся, время их сотрет. Минута есть, отдай ее веселью, А что потом придет, пускай придет!

Смерти я не страшусь, на судьбу не ропщу, Утешения в надежде на рай не ищу, Душу вечную, данную мне не надолго, Я без жалоб в положенный час возвращу.

Ты скажешь эта жизнь — одно мгновенье. Ее цени, в ней черпай вдохновенье. Как проведешь ее, так и пройдет, Не забывай: она — твое творенье.

Помни толки толпы — ветер, он лишь шумит! Тех, кто радостьдуше непрерывно дарит, Не губи никогда, вняв пустым наговорам, — Мир, как мы, в своей памяти много хранит!

Того текучего огня налей, саки, Плесни рубиновых живых огней, саки, И кубок выбери потяжелей, саки, Наполни радостью мой кубок дней, саки.

До рождения ты не нуждался ни в чём, А родившись, нуждаться во всем обречён. Только сбросишь гнет постыдного тела, Снова станешь свободным, как Бог, богачом.

В мир пришёл я, но не было небо встревожено. Умер я, но сиянье светил не умножено. И никто не сказал мне — зачем я рождён И зачем моя жизнь второпях уничтожена.

Часть людей обольщается жизнью земной, Часть — в мечтах обращается к жизни иной. Смерть — стена. И при жизни никто не узнает Высшей истины, скрытой за этой стеной.

Не делай зла — вернется бумерангом, Не плюй в колодец — будешь воду пить, Не оскорбляй того, кто ниже рангом, А вдруг придется, что—нибудь просить.

Показывать можно только зрячим. Петь песню — только тем, кто слышит. Дари себя тому, кто будет благодарен, Кто понимает, любит вас и ценит.

Вхожу в мечеть. час поздний и глухой. Не в жажде чуда я и не с мольбой: Когда—то коврик я стянул отсюда, А он истёрся; надо бы другой.

Жизнь — мираж. Тем не менее — радостным будь. В страсти и опьянении — радостным будь. Ты мгновение жил — и тебя уже нету. Но хотя бы мгновение — радостным будь!

Трезвый, я замыкаюсь, как в панцире краб. Напиваясь, я делаюсь разумом слаб. Есть мгновенье меж трезвостью и опьяненьем. Это — высшая правда, и я — её раб!

Будешь в обществе гордых учёных ослов, Постарайся ослом притвориться без слов, Ибо каждого, кто не осёл, эти дурни Обвиняют немедля в подрыве основ.

Если б мне всемогущество было дано — Я бы небо такое низринул давно И воздвиг бы другое, разумное небо Чтобы только достойных любило оно.

От безбожья до Бога — мгновенье одно! От нуля до итога — мгновенье одно. Береги драгоценное это мгновенье Жизнь — ни мало, ни много — мгновенье одно!

Безгрешными приходим — и грешим, Веселыми приходим — и скорбим. Сжигаем сердце горькими слезами И сходим в прах, развеяв жизнь как дым.

Закрой Коран. Свободно оглянись. И думай сам. Добром – всегда делись. Зла – никогда не помни. А чтоб сердцем Возвыситься – к упавшему нагнись.

Сердце! Пусть хитрецы, сговорясь заодно, Осуждают вино, дескать, вредно оно. Если душу отмыть свою хочешь и тело — Чаще слушай стихи, попивая вино.

Великая победа, что знает человечество, Победа не над смертью, и верь, не над судьбой. Вам засчитал очко судья, что судит суд небесный, Только одну победу — победу над собой.

"Вино пить — грех". Подумай, не спеши! Сам против жизни явно не греши. В ад посылать из—за вина и женщин? Тогда в раю, наверно, ни души.

Ветержизни иногда свиреп. В целом жизнь, однако, хороша. И не страшно, когда чёрный хлеб, Страшно, когда чёрная душа…

Двери этой обители: выход и вход. Что нас ждёт, кроме гибели, страха, невзгод? Счастье? Счастлив живущий хотя бы мгновенье Кто совсем не родился — счастливее тот.

Бегут за мигом миг и за весной весна; Не проводи же их без песни и вина. Ведь в царстве бытия нет блага выше жизни, — Как проведешь её, так и пройдёт она.

Говорят, что существует ад. В нём смола и пламя, говорят. Но коль все влюблённые — в аду, Значит, рай порядком пустоват.

Один не разберет, чем пахнут розы. Другой из горьких трав добудет мед. Кому—то мелочь дашь, навек запомнит. Кому—то жизнь отдашь, а он и не поймет.

Если в гуще толпы ты безмолвно живёшь, Ты, о сердце, колосья безбожия жнёшь. Удались, терпеливый, в пустынную землю, — Подивишься тому, что ты там обретёшь.

Тот, кто следует разуму, доит быка. Умник будет в убытке наверняка! В наше время доходней валять дурака, ибо Разум сегодня в ценечеснока.

В сей мир едва ли снова попадём, Своих друзей вторично не найдём. Лови же миг! Ведь он не повторится, Как ты и сам не повторишься в нём.

Не смешно ли весь век по копейке копить, Если вечную жизнь все равно не купить? Эту жизнь тебе дали, мой милый, на время, — Постарайся же времени не упустить.

Тот, кто мир преподносит счастливчикам в дар, Остальным за ударом наносит удар Не горюй, что меньше других веселился, Будь доволен, что меньше других пострадал.

Ты едва ли былых мудрецов превзойдёшь, Вечной тайны разгадку едва ли найдёшь. Чем не рай тебе — эта лужайка земная? После смерти едва ли в другой попадёшь...

Словно ветер в степи, словно в речке вода, День прошел — и назад не придет никогда. Будем жить, о подруга моя, настоящим! Сожалеть о минувшем — не стоит труда.

Не оплакивай, смертный, вчерашних потерь, Дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь, Ни былой, ни грядущей минуте не верь, Верь минуте текущей — будь счастлив теперь!

Будь осмотрителен — судьба—злодейка рядом! Меч времени остер, не будь же верхоглядом! Когда судьба тебе положит в рот халву, Остерегись—не ешь…В ней сахар смешан с ядом.

Если б мог я найти путеводную нить, Если б мог я надежду на рай сохранить, — Не томился бы я в этой тесной темнице, А спешил место жительства переменить!

Поскольку хлеб наш Небом предопределён, Не станет меньше он, не станет больше он. Ты не печалься, друг, о том, что не досталось, — Сумей отринуть то, чем ты обременён.

Удивления достойны поступки Творца! Переполнены горечью наши сердца: Мы уходим из этого мира, не зная Ни начала, ни смысла его, ни конца.

Я пью, — что говорить, — но не буяню спьяну; Я жаден, но к чему? Лишь к полному стакану. Да, свято чтить вино до смерти буду я, Себя же самого, как ты, я чтить не стану.

Дать нищемувина — царём предстанет он; Лисёнка подпоить — на льва восстанет он; И мудрый во хмелю по—юному воспрянет; А юный будет пить — мудрее станет он.

Всем грешникам страдать и корчиться в огне, Но жадных я припечь советую вдвойне. Ведь сам пророк сказал: «Коль жаден мусульманин И щедр христианин, — второй дороже мне!»

Не пристало хороших людей обижать, Не пристало, как хищник в пустыне, рычать. Не умно похваляться добытым богатством, Не пристало за званья себя почитать!

Ты сегодня не властен над завтрашним днем, Твои замыслы завтра развеются сном! Ты сегодня живи, если ты не безумен. Ты — не вечен, как все в этом мире земном.

Нам жизнь навязана; её водоворот Ошеломляет нас, но миг один – и вот Уже пора уйти, не зная целижизни… Приход бессмысленный, бессмысленный уход!

Нас учит жизнь пройти дорогу чести, Не искушаясь на момент лжи, Чтоб различить смогли б мы дифирамбы лести, Чтоб не налили сами яд в сосуд души.

Вхожу в мечеть смиренно, с поникшей головой, Как будто для молитвы... но замысел иной: Здесь коврик незаметно стащил я в прошлый раз; А он уж поистёрся, хочу стянуть другой.

Отчего всемогущий творец наших тел Даровать нам бессмертия не захотел? Если мы совершенны — зачем умираем? Если несовершенны — то кто бракодел?

Ты наше сердце в грязный ком вложил. Ты в райзмею коварную впустил. И человеку — Ты же обвинитель? Скорей проси, чтоб он тебя простил!

Признаёшь превосходство других, значит — муж, Коль хозяин в поступках своих, значит — муж. Чести нет в униженье того, кто повержен, Добр к упавшим в несчастии их, значит — муж!

Неужели таков наш ничтожный удел: Быть рабами своих вожделеющих тел? Ведь ещё ни один из живущих на свете. Вожделений своих утолить не сумел.

Попрекают Хайяма числом кутежей И в пример ему ставят непьющих мужей. Были б столь же заметны другие пороки — Кто бы выглядел трезвым из этих ханжей?!

Рука черпнуть воды искала!... Не сбылось. И ноги жаждали привала!... Не сбылось. Но более всего обидно мне за сердце, Как сладостно оно мечтало!... Не сбылось.

Выше всех поучений и правил, как правильно жить, Две основы достоинства я предпочел утвердить: Лучше вовсе не есть ничего, чем есть что попало; Лучше быть в одиночестве, чем с кем попало дружить.

Ты все пытаешься проникнуть в тайны света, В загадку бытия... К чему, мой друг, всё это? Ночей и дней часы беспечно проводи, Ведь всё устроено без твоего совета.

Ты выбрался из грязи в князи, но быстро князем становясь. Не позабудь, чтобы не сглазить. Не вечны князи—вечна грязь.

Океан, состоящий из капель, велик. Из пылинок слагается материк. Твой приход и уход не имеет значения. Просто муха в окнозалетела на миг...

Миром правят насилие, злоба и месть, Что ещё на земле достовернее есть? Где счастливые люди в озлобленном мире? Если есть — их по пальцам легко перечесть.

Мы источник веселья — и скорби рудник. Мы вместилище скверны — и чистый родник. Человек, словно в зеркалемир — многолик. Он ничтожен — и он же безмерно велик!

Пусть буду я сто лет гореть в огне, Не страшен ад, приснившийся во сне, Мне страшен хор невежд неблагодарных. Беседа с ними хуже смерти мне.

На сцену Бытия чуть опоздали мы, Ступенькой ниже всех смиренно встали мы. У жизни свой расклад, ей не до наших жалоб. Скорее бы конец. А то устали мы.

Не завидуй тому, кто силен и богат, за рассветом всегда наступает закат. С этой жизнью короткою, равною вдоху, Обращайся, как с данной тебе напрокат.

Если б я властелином судьбы своей стал — Я бы всю её заново перелистал И, безжалостно вычеркнув скорбные строки, Головою от радостинебо достал!

Пускай ты прожил жизнь без тяжких мук, — что дальше? Пускай твой жизненный замкнулся круг, — что дальше? Пускай, блаженствуя, ты проживёшь сто лет И сотню лет ещё, — скажи, мой друг, что дальше?

Всё покупается и продаётся, И жизнь откровенно над нами смеётся. Мы негодуем, мы возмущаемся, Но продаёмся и покупаемся.

Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим? В чем нашей жизнисмысл? Он нам непостижим. Как много чистых душ под колесом лазурным Сгорает в пепел, в прах, а где, скажите, дым?

Не тобой была пущена рока стрела, Так смирись, что идут против воли дела, И пойми: когда злом и добром оделяли, — Нитка рока в руках у тебя не была.

Нет у мира начала, конца ему нет, Мы уйдём навсегда — ни имён, ни примет. Этот мир был до нас, и вовеки прибудет, После нас простоит ещё тысячу лет.

Ты, всевышний, по—моему, жаден и стар. Ты наносишь рабу за ударом удар. Рай — награда безгрешным за их послушанье. Дал бы что—нибудь мне не в награду, а в дар!

Согрешив, ни к чему себя адом стращать, Стать безгрешным не надо, Хайям, обещать. Для чего милосердному Богу безгрешный? Грешник нужен Всевышнему — чтобы прощать.

Да пребудет со мною любовь и вино! Будь, что будет: безумие, позор – всё равно! Чему быть суждено – неминуемо будет, Но не больше того, чему быть суждено.

Я спросил у мудрейшего: «Что ты извлек Из своих манускриптов?» Мудрейший изрек: «Счастлив тот, кто в объятьях красавицы нежной По ночам от премудростей книжных далек!»

Запрет вина – закон, считающийся с тем, Кем пьётся, и когда, и много ли, и с кем. Когда соблюдены все эти оговорки, Пить – признак мудрости, а не порок совсем.

Когда б скрижаль судьбы мне вдруг подвластна стала, Я всё бы стёр с неё и всё писал сначала. Из мира я печаль изгнал бы навсегда, Чтоб радостьголовой до неба доставала.

Как часто, в жизни ошибаясь, теряем тех, кем дорожим. Чужим понравиться стараясь, порой от ближнего бежим. Возносим тех, кто нас не стоит, а самых верных предаем. Кто нас так любит, обижаем, и сами извинений ждем.

Не по бедности я позабыл про вино, Не из страха совсем опустился на дно. Пил вино я, чтоб сердце весельем наполнить, А теперь моё сердце — тобою полно.

Свою слепить бы жизнь из самых умныхдел Там не додумался, тут вовсе не сумел. Но Время — вот у нас учитель расторопный! Как подзатыльник даст, ты малость поумнел.