Артур Шопенгауэр

Глубокие истины можно только усмотреть, а не вычислить, то есть впервые вы познаете их, непосредственно осененные мгновенным впечатлением.

В Индии наши религии никогда не найдут себе почвы: древняя мудрость человечества не будет вытеснена событиями в Галилее. Напротив, индусская мудрость устремляется обратно в Европу и совершит коренной переворот в нашем знании и мышлении.

Нет лучшего утешения в старости, чем сознание того, что удалось всю силумолодости воплотить в творения, которые не стареют.

Газеты — секундные стрелкиистории.

Если подозреваешь кого—либо во лжи – притворись, что веришь ему, тогда он лжет грубее и попадается. Если же в его словах проскользнула истина, которую он хотел бы скрыть, – притворись не верящим; он выскажет и остальную часть истины.

При каждом новом знакомстве, в большинстве случаев, первой нашей мыслью бывает, не может ли данный человек быть нам в чём—нибудь полезен; и если он этого не может, то для большинства, как только они в этом убедятся, и сам он будет ничто.

Всякий сброд до жалости общителен.

Средство не может быть дороже цели.

«Жить счастливо», значит «жить менее несчастливо».

Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другоммире, чем все остальные люди.

Мужество допускает такое объяснение, что человек добровольно идет навстречу беде, грозящей ему в текущую минуту, дабы тем предотвратить еще большие в будущем беды, между тем как трусость поступает наоборот.

Равномерность течения времени во всех головах доказывает более, чем что—либо другое, что мы все погружены в один и тот же сон; более того, что все видящие этот сон являются единым существом.

В смертиэгоизм подвергается, вследствие уничтожения собственной личностичеловека, полнейшему расстройству и раздроблению. Смерть поэтому представляет поучение, которое даётся эгоизму ходом естества.

Самым подходящим обращением людей друг к другу вместо: «милостивый государь», «sir» и т.д. должно бы быть: «товарищ по страданию».

То, что людьми принято называть судьбою, является в сущности лишь совокупностью учиненных ими глупостей.

Если бессмыслицы, какие нам приходится выслушивать в разговоре, начинают сердить нас, надо вообразить, что это разыгрывается комическая сцена между двумя дураками; это испытаннейшее средство.

Каждый усматривает в другом лишь то, что содержится в нем самом, ибо он может постичь его и понимать его лишь в меру своего собственного интеллекта.

Если произошло какое—либо несчастье, которого уже нельзя поправить, то отнюдь не следует допускать мысли о том, что всё могло бы быть иначе, а тем паче о том, как можно было бы его предотвратить: такие думы делают наши страдания невыносимыми, а нас — самоистязателями.

Каждый ребенок отчасти гений, а каждый гений отчасти ребенок.

Богатство, как соль: чем больше есть, тем сильнее жажда.

Человек должен возвыситься над жизнью, он должен понять, что все события и происшествия, радости и страдания не затрагивают ее лучшей и интимной части.

Большие страдания совсем подавляют меньшие и, наоборот, при отсутствии больших страданий уже самые ничтожные неприятности мучают и расстраивают нас.

Прощать и забывать — значит бросать за окно сделанные драгоценные опыты.

Те, которые надеются стать философами путем изучения историифилософии, скорее должны вынести из нее то убеждение, что философами родятся, так же как и поэтами, и притом гораздо реже.

Женщины могут иметь огромный талант, но не могут быть гениальны, ибо они всегда субъективны.

Смерть — это только преувеличенное, резкое, кричащее, грубое выражение того, что мир собою представляет всецело.

Нельзя не признать, что в национальном характере мало хороших черт, ведь субъектом его является толпа.

Мудрецы всех времён постоянно говорили одно и то же, а глупцы, всегда составлявшие огромнейшее большинство, постоянно одно и то же делали — как раз противоположное; так будет продолжаться и впредь.

Чем больше человек имеет в себе, тем меньше требуется ему извне, тем меньше могут дать ему другие люди.

Каждого человека можно выслушать, но не с каждым стоит разговаривать.

Только тот, кто сам одарен, пожелает себе общества даровитого.

Смерть — вдохновляющая муза философии: без нее философия вряд ли бы даже существовала.

Самое действительное утешение в каждом несчастии и во всяком страдании заключается в созерцании людей, которые ещё несчастнее, чем мы, — а это доступно всякому.

Всякое возмездие... посредством причинения муки, без цели в будущем, представляет собою месть.

Мир невозможен без времени, но и время невозможно без мира.

На честь может притязать каждый, на славу — лишь люди исключительные.

Заботиться о чести, то есть о добром имени, должен каждый, о чине — лишь тот, кто служит государству, и о славе — лишь немногие. В то же время честь считается неоценимым благом, а слава — самым ценным, что только может быть добыто человеком — золотым руном избранных, тогда как предпочитать чин богатству могут лишь дураки.

Время — это всецело последовательность и больше ничего, пространство — всецело положение и больше ничего, материя — всецело причинность и больше ничего.

Богатство подобно морскойводе, от которой жажда тем больше усиливается, чем больше пьешь.

Искренно друзья только называют себя друзьями; враги же искренни и на деле; поэтому их хулу следует использовать в целях самопознания, так как мы принимаем горькое лекарство.

Нет, истина — не продажная женщина, кидающаяся на шею тем, кто ее не хочет; напротив, она — столь недоступная красавица, что даже тот, кто жертвует ей всем, еще не может быть уверен в её благосклонности.

Только кажется, будто людей влечет какая—то сила, находящаяся впереди них, в действительности их подталкивает нечто сзади.

Вполне честно все—таки мы относимся в конце концов лишь к себе самим.

Когда приходит хороший тон, уходит здравый смысл.

При предположении свободной воли всякое человеческое действие было бы необъяснимым чудом — действием без причины.

Самое существенное для нашего благоденствия есть здоровье, а затем средства для нашего содержания, то есть свободное от забот существование.

Если кто в мелочных обыденных житейских отношениях поступает, не принимая в расчет других, ищет лишь собственных выгод во вред прочим, то будьте уверены, что в его сердце нет никакой справедливости, и что он и в крупных делах окажется негодяем.

Никакие деньги не бывают помещены выгоднее, чем те, которые мы позволили отнять у себя обманным путем, ибо за них мы непосредственно приобретаем благоразумие.

Истина проходит через три стадии: сначала её высмеивают, потом ей яростно сопротивляются, и, наконец, принимают как очевидное.

Природа аристократичнее человека. Различия званий и состояний в европейских обществах, а также кастовые различия в Индии ничтожны в сравнении с различиями в умственных и нравственных качествах людей, полагаемыми самой природой.